Владимир Колычев - И жизнь моя – вечная игра

– Твоя взяла, – кивнул он.

– Погремушку убери, – криво усмехнулся Боба. – И слушай, что Гремлин тебе говорит...

Тимофей отпустил братка, но чеку в предохранитель вставлять не стал. Чтобы бандиты не расслаблялись.

Гремлин передернул плечами, крутанул могучей шеей, вправляя позвонки. Внимательно посмотрел на него.

– Лихо ты, Орлик, захаровских завалил...

– Не твое дело, – с улыбкой, но резко глянул на него Тимофей.

– Да нет, мое... Сестру они твою обидели, да?

– А это уже точно не твое дело.

– Зачем ершишься? – ухмыльнулся Гремлин. – Мы же теперь в одной упряжке.

– Кто тебе такое сказал?

– Елизар сказал. Он поговорить с тобой хочет. Поехали.

– А если не поеду?

– Тогда он сам к тебе приедет. Ты же без сестры отсюда не уйдешь, да?

– Это намек? – нахохлился Тимофей.

– На что?

– Только попробуйте тронуть ее!

– Даже пробовать не будем. С таким братом твоя сестра в полной безопасности... Поехали, Елизар ждет.

Может, и намекал Гремлин на уязвимость Нади, может, нет, но так или иначе выбора у Тимофея не было. Разве что взорвать себя...

– Поехали, – кивнул, соглашаясь, он.

– Гранату спрячь.

– Когда к Елизару приедем, спрячу... Давайте, вперед.

На бетонном пятачке перед приемным покоем стояла иномарка.

– Вы вперед, я назад, – распорядился Тимофей.

Гремлин и Боба переглянулись, но повиновались.

Первым не выдержал Боба. Машина уже шла по городским улицам, когда он вздернулся, вытащил из кобуры свой пистолет, протянул его Тимофею.

– Лучше пушку возьми. А гранату спрячь! Не могу так!..

– А я могу, – усмехнулся Тимофей.

Ствол он взял, но гранату не убрал.

– Ты чо, контуженный, в натуре? – раздраженно спросил Гремлин.

– Может быть. Только ты не спрашивай так, не надо. А то ведь я и обидеться могу.

Тимофей вставил на место предохранительную чеку, спрятал гранату в карман. Послышался дружный облегченный вздох. Гремлина и Бобу можно было понять: не очень приятное это дело сидеть на пороховой бочке.

Машина проехала мост через Оку, прошла по тряской брусчатке метров сто и свернула в проезд между старинными домами, находящийся в каких-то пятидесяти метрах от главных ворот кремля. Она уперлась в железные ворота, которые тут же начали медленно с лязгом открываться.

– Ствол давай! – потребовал Боба.

– Обойдешься, – мотнул головой Тимофей, рассматривая через окно мрачный двор, в одном углу которого стоял ржавеющий остов «Москвича», а другой был завален деревянными ящиками.

– Все равно ведь на входе отберут, – миролюбиво предупредил Гремлин.

– Куда мы приехали?

– Гостиница «Заболонь». И ресторан. Ты что, здесь никогда не был?

– Нет... А почему бардак здесь?

– Потому что это внутренний двор... Пушку давай.

Гремлин предупреждал не зря. За некрашеной железной дверью начинался длинный гулкий коридор. Запах гниющей капусты и плесени. Метра через два в облупленной стене находилась еще одна дверь, такая же затрапезная. Но за ней открывались виды, более приятные для глаз. Маленький холл с дубовыми панелями высотой в человеческий рост. Ковер на полу, бронзовые канделябры на стенах с ароматными свечами, под потолком хрустальная люстра. На диване сидели два крепких парня в черных двубортных костюмах. С появлением своих коллег они нехотя поднялись.

– Елизар на месте? – спросил Гремлин.

– Да. А это кто? – показывая на Тимофея, спросил охранник.

– Свои это. Орлик. Елизар его ждет.

– Пустой?

– Ну, если граната учебная, то пустой, – вымученно улыбнулся Боба.

Гранату пришлось отдать. Тимофея поверхностно обыскали, затем провели в следующее помещение, более богатое, но совершенно пустое. Гремлин показал ему на кожаный диван и, оставив с ним Боба, прошел дальше по галерее комнат.

Ждать пришлось долго, не меньше часа. Наконец бандитский босс по кличке Елизар соизволил принять гостя.

Он находился в просторном кабинете, через витринные окна которого просматривался зал ресторана. Здесь же была дверь, через которую можно было туда попасть напрямую, но Тимофея привели сюда через служебный ход.

Елизару было за сорок. Высокий худой мужчина с породистым лицом и глубокими залысинами на голове, которые совершенно его не портили. Неподвижное лицо, пытливый взгляд непроницаемых глаз, ястребиный нос, плотно сомкнутые губы. На нем был темно-серый костюм, но вместо рубашки с галстуком он носил черную водолазку с высоким горлом. На пальцах обеих рук массивные золотые печатки с крупными камнями.