Владимир Колычев: Здравствуй, Мурка, и прощай!

Но Маринку такой вариант не устроил.

– Пошли вместе.

Все правильно, в игре на шанс доверять никому нельзя. Купит сейчас Анисим новые карты да по-быстрому пометит их, и станет тогда колода кованой. Тогда девчонке хана – придется загибаться перед Кнутом. Ей ведь невдомек, что Капрону вовсе не хочется, чтобы Кнут каруселил ее. Он сам хотел закадрить ее. И не только ради забавы. Не баба, а наваждение какое-то.

В киоске продавались простые карты за рубль пятьдесят. Никаких других вариантов не было. Анисим отстегнул монету, сгреб колоду. Распечатал ее в том самом укромном уголке, о котором говорил Кнут.

Там действительно было классно. С одной стороны гаражи, с другой поросший зеленой травой пустырь. И безлюдно. Три пацана и одна девчонка. И эти три пацана могут сотворить с девчонкой все, что угодно. Без всяких карт. Конечно же, Маринка это понимает. Но ей хоть бы хны.

– В «очко»? – спросил Кнут.

– Я не знаю такой игры, – пристально, немигающим взглядом посмотрела на нее Марина.

– Не знаешь?! А что ты тогда знаешь?

– Знаю, что уважаемые люди называют эту игру «двадцать одно». «Очко» – это для бакланов и кочетов.

– Я не понял, это чо за постановы такие?

Кнут нервничал не по-детски. В глазах суеверный страх. Такое впечатление, будто он заранее сдался.

– Что знаю, то и говорю, – спокойно сказала Маринка.

– И много ты чего знаешь?

– Знаю, что нам лучше всего «триньку» скинуть. На пять раздач, чтобы для верности...

– Пусть будет «тринька», – стараясь не шепелявить, сказал свое веское слово Капрон.

Сейчас он был не просто центровым пацаном. В данном случае он – разводящий. Ему решать, как играть. И за игрой ему следить, чтобы никакой лажи. Да и какая может быть лажа, если карты не меченые. Кнут может рассчитывать на одно везение. Туза в рукаве у него точно нет. А на что может рассчитывать Маринка? Что будет, если она укатается, то бишь проиграет?

В «триньку» играют на интерес. Туз – одиннадцать очков, любая фигура – десять, «девятка» – девять, и так по нисходящей. У кого на руках больше очков, тот и срывает банк. А в банке очень серьезные ставки.

Маринка получила свои три карты. Глянула на них. Взгляд непроницаемо спокойный, безмятежное выражение лица. Девчонка умеет владеть собой.

А вот Кнут нервничал. Понятное дело, неохота свои булки под раздачу подставлять.

Марина вскрылась первой. «Дама», «семерка» и «шесть». И все разной масти. Не густо. Зато у Кнута на руках две фигуры одной масти...

– А-а-а! – ликующе взвыл он. – Тебе только на флейте играть, дура! Я тебе это устрою!

Один – ноль в пользу Кнута. Но игра продолжалась. Со второй раздачи Кнуту снова подфартило. Два туза!

– Будет тебе флейта! – похабно ощерился он и сделал неприличный жест в сторону Маринки.

Третья раздача. Если девчонка проиграет, тогда ее уже ничто не спасет от «флейты». Капрон невольно стиснул зубы. Он не хотел, чтобы его кореш проигрался. Но еще больше он не хотел, чтобы Маринка легла под него.

– Щас три туза будет! – напророчил себе Кнут.

Он вскрывался первым. И точно, на руках три туза. Такую карту перебить просто нереально.

– Ну чо, кроха, становись на четвереньки, чтобы платье не испачкать! – заржал Кнут.

– Сейчас. Только карты открою, – спокойно сказала Маринка и предъявила три «девятки».

Есть такая игра, в которой туза может побить только «шестерка». А в «триньке» трех тузов могли перебить только три «девятки». Именно это сейчас и случилось... Никак не ожидал Кнут такого расклада. Реально пацан офигел. Глаза на лбу, челюсть на коленях. Но для него еще далеко не все потеряно. Счет два – один в его пользу. И ему достаточно будет довести его до трех, чтобы на законных правах заломать «березку».

Но Маринка никак не хотела становиться на четвереньки. И снова взяла над Кнутом верх. Тридцать очков против двадцати двух.

Зато при пятой раздаче фортуна подкинула Кнуту те самые тридцать очков... Но Маринка засветила три туза... Три – два в ее пользу. Три – два в пользу Робика с его долбилкой.

– Э-э, пацаны, не в тему расклад! – Кнут ошалело смотрел на Капрона. – Это неправильно. Переиграть надо.

Капрон лишь сокрушенно развел руками. Игра – это святое. Проигрался – плати по счету. Подставил очко – расплачивайся им.

– Пацаны, вы чего? Мы же в кентах. Мы же один хлеб едим. Так нельзя!

– Брат, тебе же говорили, включай обратку, – уныло вздохнул Анисим. – Какого хрена ты на рожон лез!

– Да кто она такая, пацаны? – Кнут вперил в Маринку ненавистный взгляд. – Откуда она взялась, эта курва?