Владимир Колычев - Бешеный волк

– Мне кажется… Мне кажется, что я… Да не кажется мне. Я тебя в самом деле люблю. Я тебя очень люблю. Лада, я хочу тебе сказать…

– Не надо ничего говорить, – прошептала она.

Потянулась к нему, обвила руками его шею. Только от одного ее прикосновения тело вдруг стало невесомым.

– Ничего не говори… Просто поцелуй меня, – попросила Лада.

И сама первая поцеловала его в губы. Это был короткий поцелуй. Но Родион не дал ей уйти. Впился в нее, как вампир в свою жертву. Ему не нужна ее кровь. Его пьянил аромат ее губ, кожи, волос. Это было самое настоящее сумасшествие. Лада не пыталась вырваться. Только еще крепче прижималась к нему. Голова откинута назад, глаза закрыты от удовольствия, губы и язык тянутся навстречу поцелую. Она тоже упивалась Родионом…

Целовались они долго, до изнеможения. Всего лишь целовались. Но это была лавина таких чувств и ощущений, которую не в силах была обрушить на него та же Маша со всем набором своих профессиональных штучек. Родион был на самой вершине блаженства.

– В Москву поедем вместе? – счастливо улыбаясь, спросила она.

– А разве я не собирался тебя брать?

– Не собирался… Или собирался, но чего-то боялся.

Родион собрался духом. И честно признался:

– Боялся… Я и сейчас боюсь… Мы не должны были быть вместе.

– Почему?

– Потому что жить со мной очень опасно. Мою жену убили. Из-за меня убили. Из-за меня…

– Ты думаешь, и меня могут убить?

– Врать не буду, все может быть.

– Ну и пусть… Меня уже убили. Эти подонки. Да, они убили меня. А ты меня воскресил. Теперь я твоя. И мне все равно, что со мной будет дальше. Лишь бы только ты не бросил меня.

Он хотел что-то сказать. Но Лада закрыла ему рот ладонью, жарко улыбнулась и снова прильнула к нему. И снова пьяная истома затяжного поцелуя. Родион был бы не прочь, если бы он тянулся вечность.

Курортный сезон закончился. Во всяком случае, для них с Машей. Хотя кто его знает – может, в самом скором времени они снова будут оттягиваться на берегу моря? И это будет не Черное, а, например, Мраморное море. А может, отправятся в кругосветное путешествием на океанском лайнере. Но сначала надо сделать дело.

В Ростов их отвезли чуть ли не под конвоем. О них позаботились – сняли однокомнатную квартиру. Мрачноватая хатенка – затертые обои, старая мебель. Третий день они здесь. Впечатление, говоря откровенно, не очень.

– Могли бы что-нибудь и поприличней придумать, – сказал Алик.

– Это все из-за меня, – вздохнула Маша. – Надо было мне с Гариком быть подобрей. Тогда бы нам квартирку получше нашли.

– Быть подобрей, это как?

– И каком, и боком, чмоком… Алик, не провоцируй меня на пошлости!

– Ты правда с ним не трахалась?

– И даже минет не делала… Алик, прекрати!

– Я еще не начинал, а ты прекрати.

Он подошел к ней, обнял ее за талию, притянул к себе.

– А ты со мной подобрей быть не хочешь?

– Алик, ты же знаешь, я хочу тебя всегда!

Взгляд ее затуманился, грудь заколыхалась в такт участившемуся дыханию.

– Так в чем же дело?

Он быстро избавил ее от одежды, разделся сам. Маша облокотилась о стол, выпрямила ноги, развела их в сторону. Поза в высшей степени соблазнительная… Она всегда придумывает что-нибудь новенькое. Из кожи вон лезет, чтобы ему было чертовски хорошо. Похоже, она влюбилась в него. И он всегда хочет ее. Нет ничего лучше на этом свете, чем заниматься с ней сексом. Да, и он тоже любит ее…

Маша стояла к нему задом, без устали насаживалась на него. Ее стоны как песня любви. Алик уже не мог больше терпеть. Взрыв сотряс его тело. И Маша разрядилась. Наверняка их стоны были слышны даже на улице.

– Кончили? – спросил чей-то голос.

Это было так неожиданно, что Алика аж подбросило. Он развернулся на сто восемьдесят градусов и лицом к лицу столкнулся с Гариком. Крутой мэн скалил зубы, но смотрел мимо него. Любовался обнаженной Машей.

– Глаза не сломай! – хмыкнула она, без всякого смущения прошла мимо него и скрылась в ванной.

– Как ты сюда попал? – спросил Алик.

– Странный вопрос. Ты замок на двери сменил? Нет? То-то же…

– Стучаться надо, когда входишь.

– Стучат стукачи, а я вхожу без стука. Понял? Короче, ты на меня не дави. И я на тебя давить не буду. И оденься. Не люблю, когда со мной без штанов разговаривают.

Алик зло скривился и потянулся за брюками. Гарик сел в кресло, достал сигарету, щелкнул зажигалкой.

– У вас курят? – выпуская струю дыма, спросил он.

– И не только, – криво усмехнулся Алик.