Владимир Колычев - Бешеный волк

На Ладу просто невозможно было смотреть – настолько сильное производила она впечатление. Она уже не та придавленная горем девчонка, которую он вырвал из рук выродков. Тепло родительского очага окончательно вернуло ее к жизни. Красивая, нежная, желанная… Можно было продолжать и продолжать в том же духе.

Лада не просто собиралась на свидание. Похоже, она стремилась к тому, чтобы потрясти Родиона. Искусно наложенный макияж, идеальная прическа, дорогое платье, подчеркивающее совершенство ее фигуры. Все это, конечно, хорошо. Но она бы в любом виде была неотразима.

– Куда мы едем? – ослепительно улыбаясь, спросила она.

– В ресторан, как я и обещал, – помогая ей сесть в машину, сказал Родион. – Я знаю одно чудесное местечко за городом.

– Почему за городом? – удивилась она.

– Потому что… – замялся он. – Потому что сам не знаю почему.

Объяснение он нашел, когда машины остановились возле небольшого ресторанчика на девятом километре Казанского шоссе. Над входной дверью светилась вывеска «Двое».

– Нас двое, – сказал он. – Ты и я…

Лада улыбнулась и подалась к нему, когда он взял ее за руку.

В небольшом уютном зале ресторана никого. Посетителей нет и сегодня уже не будет. Это место в полном их распоряжении. Только Родион и Лада, только он и она.

Родион остался с ней наедине. И не только потому, что ему так нравилось. Он не хотел, чтобы их видели вместе. Лада вдова Кеши Качка. Могли возникнуть кривотолки. А потом, он и сам вдовец. И Кира умерла не так уж давно…

Зря он подумал о покойной жене. Настроение испортилось. Родион помрачнел. И в голову полезли мрачные мысли.

Зато у Лады настроение на высоте, радостная улыбка не сходит с ее красивых губ. Она радовалась, шутила, рассказывала какие-то истории из своей жизни. Про Алика, про Кешу – молчок. За это он был ей благодарен. Родион улыбался ей в ответ, иногда вставлял слово. Но по большому счету он молчал. Мрачные мысли не желали выветриваться из головы.

Лада дегустировала шампанское, восхищалась подаваемыми блюдами. Ей было хорошо, весело. Но в один прекрасный момент она вдруг загрустила, в глазах появилась тоска.

– Я хочу домой, – сказала она.

Родион кивнул. Поднялся из-за стола, подал ей руку. Угодливый официант, он же швейцар, распахнул перед ними дверь. Они сели в машину, поехали обратно в город. На переднем сиденье рядом с водителем верный Леньчик.

Лада отвернулась от Родиона и всю дорогу молча смотрела в окно. И он молчал. Но смотрел на нее. Любовался ею, наслаждался тем, что она рядом.

Они уже подъезжали к ее дому, когда она тихо спросила:

– Ты когда уезжаешь в Москву?

– Думаю, послезавтра. Дела здесь почти все улажены. Зато в Москве море проблем.

– У тебя много грандиозных планов. Ты человек большого размаха. Ты большой человек… А я… Желаю тебе удачи!

– Лада, я тебя не понимаю, – недоуменно посмотрел на нее Родион. – Ты что-то не то говоришь.

– Нет, я говорю как раз то. А вот ты… Я знала, что ты оставишь меня в Заволжске. Что ж, я буду только рада…

– Лада, я не понимаю, что случилось?

– Ты все понимаешь.

Она повернулась к нему, попыталась улыбнуться. Но улыбка эта была слишком вымученной. И на глазах ее блестели слезы.

– Лада, что случилось?

В порыве нежных чувств Родион попытался обнять ее за плечи. Но она встрепенулась, отстранилась от него.

– Не надо… Не надо делать вид, что тебе приятно со мной. Я понимаю, что ты хочешь мне добра. Спасибо тебе за твою заботу. Но я понимаю, что ты воспринимаешь меня как жену своего друга. Не более того.

– Лада, ты не права.

– Да, я думала, что это не так. Одно время мне казалось, что нас связывает нечто большее. Я и сейчас знаю, что нравлюсь тебе как женщина. Но… Но есть одно большое «но». Я тебе неприятна. Ты пренебрегаешь мною. Даже брезгуешь. Потому что… Потому что… Ты сам знаешь почему…

Родион велел остановить машину. Леньчик все понял. Забрал с собой водителя и оставил их наедине.

– Лада, я еще раз говорю тебе, что ты не права. Пренебрегаю, брезгую – что за чушь? Ты попала в передрягу, над тобой надругались подонки. Но что ж теперь поделаешь? Что было, то было. И надо постараться забыть. Я, например, забыл. Во всяком случае, у меня и в мыслях нет тебя в чем-то осуждать. Ты мне очень дорога, Лада. Я боялся тебе это сказать. Боялся открыться. Но сейчас скажу. Ты мне очень дорога. Очень… Я даже не знаю, как выразить это словами…

Лада смотрела на него глазами, полными слез, и молчала.