Б. Седов - «Матросская тишина»

Чувство, которое охватило вынырнувшего из воды Грека с первым свободным вздохом, не поддалось бы никакому описанию. Это было настоящее счастье . Но Артем во время своего вынужденного купания таки нахлебался воды, и тот самый вожделенный, спасительный глоток свежего воздуха вызвал у него жуткий, выворачивающий наизнанку кашель. Только сделав несколько широких гребков руками и дотронувшись пальцами до бетонной стены набережной, Грек смог перевести дух, отплеваться и кое-как прочистить легкие. Измотанный и пребывающий в ступоре, он едва держался на плаву. Намокшая одежда и особенно туфли ощутимо мешали двигаться и настойчиво тянули вниз, в глубину. На миг Артем представил себе, что бы сейчас было с ним, не порви он случайно связующее звено наручников и не откройся вдруг от удара о бетон не имеющая внутренней ручки задняя дверь «УАЗа», и по его спине пробежала дрожь.

Артем подумал о бойцах ОМОНа, до сих пор находящихся внутри утонувшего автомобиля. Все они, кроме мальчишки-водителя, были облачены в не дающие всплыть тяжелые бронежилеты, избавиться от которых, валяясь вниз головой, вповалку, в тесном салоне «УАЗа» и задыхаясь от удушья, было почти невозможно. Плюс – возникшая после падения машины в воду паника.

Артем кое-как избавился от куртки. Затем резкими рывками стащил с себя обувь. Оттолкнулся от отвесной стены и бросился на помощь попавшим в ловушку милиционерам.

Быстро достигнув места падения «уазика», Грек нырнул и сразу же нащупал пальцами колесо. Для начала определил – переднее или заднее. Оказалось, переднее. Перебирая руками по кузову, вися ногами вверх, не без труда нашарил ближайшую дверь, затем – ручку. Дернул несколько раз. Безрезультатно. Похоже, заклинило. Метнулся к соседней. Та поддалась сразу. Сунул руку в салон и сразу нащупал чью-то голову и спину. Бронежилета не было. Значит, водитель!

Запас кислорода кончался, легкие буквально распирало. Пришлось отпустить не подающего признаков жизни парня и всплыть, отдышаться.

Краем глаза Грек заметил – на набережной, возле места падения «УАЗа» в Москву-реку, несмотря на позднее время, собралась целая толпа, человек пятнадцать. В основном – мужики. Скорее всего, водители, ставшие очевидцами происшествия, и примкнувшие к ним зеваки.

Медлить было нельзя. Справившись с головокружением, Артем снова набрал воздуха и нырнул. Вцепившись парню в одежду, попытался поднять его на поверхность. Проклятая вода отдавала добычу неохотно. К моменту, когда изрезанное осколками стекла, бледное лицо водителя оказалось на поверхности, Грек едва сам не потерял сознание. Обошлось. К тому же на помощь уже плыл какой-то рискнувший сигануть с пятиметровой высоты вниз небритый мужик лет сорока, в одной белой рубашке. Крикнул ободряюще, заметно дрожащим от напряжения голосом:

– Держись, браток! Сейчас… Все будет путем…

Отвечать сил уже не было. Да и к чему слова? Картина, как говорится, налицо. Скверная, хуже некуда.

Вдвоем они быстро обвязали водителя концом сброшенной кем-то с набережной длинной капроновой веревки, пропустив под микитки наспех затянутую петлю. Несколько мужиков из числа зевак, стремящихся лично принять участие в операции спасения, тут же схватились за веревку и, кряхтя от напряжения, стали медленно, но уверенно поднимать пострадавшего милиционера наверх. Убедившись, что их помощь больше не требуется, Артем и мужик, не сговариваясь, принялись за спасение трех оставшихся бойцов ОМОНа…

Увы. Никакого спасения не получилось. Все омоновцы уже не подавали признаков жизни. А на ощупь снять с бесчувственных тел тяжелые пластинчатые бронежилеты оказалось задачей совершенно непосильной. После нескольких неудачных попыток, вдоволь нахлебавшись воды и поранив руку об острый край смятого при ударе об ограждение капота, вымотанный Грек вынужден был отказаться от этой гиблой затеи и вместе с мужиком вернуться к отвесной бетонной стене, где их по очереди подняли наверх. О том, чтобы выбраться самому, не могло быть и речи – всюду, куда доставал взгляд, берега Москвы-реки были похожи на неприступные, в нижней своей части поросшие скользкой зеленой травой, отвесные скалы. Никаких тебе ступенек к воде через каждые сто метров, как в Неве, никаких пристаней. Никакой надежды на свои силы…

Зацепившись непослушными пальцами за край бетонной плиты, Артем, подхваченный сразу несколькими парами рук, подтянулся до уровня груди и тяжело вскарабкался на набережную. На твердый, спасительный асфальт. Да так и остался лежать, тяжело дыша и глядя в небо.