Наталья Александрова - Змеиный поцелуй

– О чем вы?

– Все о том же, – вздохнула Надежда, – ты, видишь ли, могла себе позволить бросить все.

,Зачеркнуть свою дальнейшую счастливую жизнь с любимым человеком и рвануть от него за тридевять земель, никому ничего не объяснив. А она так сделать не могла, потому что ей, Татьяне, жизнь не дала такой возможности. Ты могла послать подальше всех мужиков, которые пытались ухаживать за тобой и уложить тебя в постель там, в Зауральске. Было такое?

– Ой, было, – вздохнула Лена, – пачками липли, как будто им медом намазано…

– Потому что красивая, одинокая, да еще с ребенком, – также вздохнула Надежда. – Может, Татьяне кто-то из них нравился, а ты им пренебрегла, да еще рассказывала ей все в подробностях как…

– Что уж там. Надежда Николаевна, говорите как есть! – воскликнула Лена. – Я вела себя как полная дура! Правильно Татьяна говорила, что я очень предсказуема, я ничего не замечала! Ой, а куда это мы идем?

– Мы пока что стоим, – медленно сказала Надежда, – постоим здесь, машину подождем…

И в этот самый момент рядом с ними остановилась темно-синяя «мазда», открылась дверца и вылез Сергей Ракитин.

– Здравствуйте, – сказал он, – извините, что опоздал, пробки.

Лена пошатнулась и остановилась как вкопанная, глядя на Ракитина с ужасом. Потом она сделала попытку убежать, но Надежда была начеку и быстро схватила ее за руку.

– Послушайте! – крикнула она Ракитину. – Да забирайте же ее скорее! В жизни сводницей не была, но сил; же моих больше нет! Ведь это не женщина, а сплошная головная боль! Откровенно говоря, надоело мне это все хуже горькой редьки! У меня муж с работы приходит и хочет дома жену видеть, а я, вместо того чтобы ему тапочки подавать и обедом кормить, бегаю по всему городу за вашей… ну не знаю кем, вы уже сами разберитесь! Главное, держите ее крепче, а то опять убежит!

– Спасибо вам, – тихо сказал Ракитин, – я уж теперь сам за нее отвечать буду.

Он запихнул совершенно инертную Лену в машину и предложил Надежде подвезти.

– Нет уж, спасибо! – решительно отказалась она. – Хватит с меня! Мы с Арчи уж как-нибудь сами до дому доберемся!

Муж открыл дверь сразу, наверное, высмотрел их с Арчи в окно.

– Надя! – закричал он встревоженно. – Где вы пропадали так долго?

– Ты представляешь, – начала Надежда, которая приготовила ответ заранее, – этот негодяй удрал! И я бегала за ним по всем дворам!

– Арчибальд, ты что с ума сошел? – рявкнул Сан Саныч, не на шутку рассердившись.

Арчи гавкнул обиженно, и Надежде стало очень стыдно. Но никак нельзя было рассказывать мужу правду, он бы, во-первых. Надежде ни за что не поверил, а когда поверил, то устроил бы такое…

Нет, на сегодня хватит, сил у нее почти не осталось, хочется спокойного тихого вечера, чая с вареньем, и по телевизору чтобы показывали старую советскую комедию с Раневской или Жаровым. Но муж никак не хотел успокаиваться. Он, конечно, переволновался, ведь их с Арчи не было больше трех часов.

– Ты что, меня позвать не могла? – не унимался он. – Я бы помог тебе его поймать.

– А как бы я тебя позвала? – взвилась Надежда. – Голосом?

– Позвонила бы по мобильному…

– А ты мне его купил? – вызверилась Надежда, которой допрос уже начал надоедать.

– Взяла бы мой…

– А ты мне его дал? Ты только ворчал, чтобы телефон не занимала… Мотаешься, мотаешься часами по чужим дворам, так еще дома так встречают…

Сан Саныч понял, что Надежда не в лучшем настроении и отступил, предложив выдрать сенбернара, чтобы тому неповадно было удирать.

– Не надо! – Надежда испугалась, ч', о героическому псу достанется зря. – Я его уже выдрала…

На кухне она навалила Арчи полную миску мясного супа, погладила и тихонько попросила прощения за свою ложь. Арчи тихонько вздохнул и дал понять, что он не в обиде. Кот, как всегда, наблюдал за ними сверху, с холодильника, и Надежда погрозила ему кулаком.

– Попробуй только разболтать Саше, где мы были, на кормление с моей стороны можешь не рассчитывать!

Кот глядел с большим неодобрением, ему не нравилась тесная дружба Надежды с сенбернаром этак, пожалуй, и вправду перестанут кормить!

Лена сжалась в комок на переднем сиденье машины.

Ее била крупная дрожь, зубы стучали, как от холода. Лицо пылало, как от слез или от стыда.

Она не могла повернуть голову от сковавшего ее страха и волнения, но всем телом, всей кожей чувствовала находящегося рядом человека, чувствовала исходящий от него жар, и какую-то мрачную жажду, и страшное напряжение – такое напряжение, какое бывает в воздухе перед грозой.