Наталья Александрова - Украденное воскресенье

На перекрестке у автобусной остановки стояли три ярко‑оранжевые торговые палатки. Уличные тетки‑лоточницы торговали там продуктами и моющими средствами. Дело происходило поздним утром, народа вокруг палаток было немного, и сначала никто не обратил внимания на немолодую бомжиху, которая подошла к крайней палатке. Она терпеливо дождалась, пока покупательница уложит в сумку десяток яиц и уйдет, потом сказала:

— Дай два рубля, мне на бутылку не хватает.

— Откуда же я тебе их возьму, — миролюбиво отозвалась лоточница. — День только начался, у меня и выручки‑то кот наплакал.

Уличные продавцы не ссорятся с бомжами — те могут порезать палатку, попортить продукты, спереть что‑нибудь.

— Дай два рубля, — упрямо повторила бомжиха и сделала шаг в сторону соседней палатки.

Бомжиха была знакомая, толклась здесь, на углу, часто, поэтому лоточницы не очень волновались.

— Как же я тебе денег дам, когда они хозяйские, — женщина пыталась уладить дело миром, — ты у людей проси, только на бутылку‑то все равно никто не даст.

Бомжиха сделала еще шаг в сторону к третьей, последней, палатке, где были выставлены порошки, женские прокладки и жидкость для мытья посуды. Возможно, если бы там с ней поговорили по‑хорошему, ничего бы не случилось, но именно в это время торгующую в палатке лоточницу подменял муж. Бомжиха подошла с горящим окурком в зубах и невежливо толкнула пожилую даму, которая, близоруко щурясь, рассматривала шампуни. Дама обернулась в негодовании, но, увидев, кто перед ней, брезгливо поморщилась и ушла, ничего не купив. Мужчина разозлился на бомжиху, что та распугивает покупателей, а может, ему противно было стоять у лотка и торговать женскими прокладками, но он заорал:

— Какие, к черту, два рубля, вали отсюда, пока я тебе по шее не надавал!

Бомжиха посмотрела на него расширенными глазами, ее вдруг начала бить крупная дрожь, она схватила с прилавка баллон с антистатиком, поднесла к нему свой горящий окурок и направила огненную струю в лицо продавцу. Тот, вскрикнув, схватился за глаза, а бомжиха перевела струю на пирамиду туалетной бумаги.

За три минуты, пока ослепший мужчина метался в палатке, загорелось все. Бомжиха продолжала стоять в опасной близости от огня, и, когда продавец, стремясь выбраться, опрокинул стол, огонь перекинулся на нее. Рвались баллончики с антистатиком и лаком для волос. Продавщицы из соседних палаток с визгом выскочили и бросились бежать. Рядом с горевшей палаткой стоял ларек «Союзпечати», сидевшая в нем женщина не могла открыть дверь, чтобы выйти, огонь был совсем близко.

Палатка рухнула, накрыв собой бомжиху и продавца. Воспользовавшись этим, какой‑то парень открыл дверь ларька и выволок полузадохнувшуюся продавщицу газет наружу.

Пламя перекинулось на ларек. К моменту приезда пожарных ларек сгорел наполовину, а также две палатки. Жертв было двое, остальные успели спастись.

Во всей этой суматохе никто не обратил внимания на припаркованную на другой стороне улицы темно‑зеленую «девятку». Сидевший в ней мужчина внимательно наблюдал за происходящим. Потом он удовлетворенно хмыкнул, пригладил волосы тыльной стороной ладони и уехал.

С утра шел дождь, и в магазине ювелирных изделий «Александрит» не было ни одного покупателя. Одна продавщица в уголке разгадывала скандинавский кроссворд в журнале «Лиза», другая вяло кокетничала с охранником. День обещал быть пустым — никаких покупателей. А значит — маленькая зарплата.

Вдруг двери открылись, и на пороге появилась женщина в мокром плаще. Конечно, это была не покупательница — одета Бог весть как, пришла, судя по мокрому плащу и грязной обуви, пешком, но продавщицы на всякий случай насторожились. Типичная немолодая домохозяйка, но такие тоже иногда что‑то покупают — сережки для дочки или обручальное кольцо для сына…

Домохозяйка подошла к витрине с обручальными кольцами. Продавщица неохотно отложила кроссворд и спросила, как велел директор:

— Я могу вам чем‑нибудь помочь?

И тут вдруг с женщиной случилось что‑то непонятное. Она резко вдохнула воздух, как будто зашипев, отшатнулась от витрины и задрожала крупной дрожью, как будто через нее пропустили ток. Лицо ее резко побледнело и как‑то осунулось, словно она мгновенно похудела килограммов на десять.

Продавщица тоненько взвизгнула — она подумала, что тетка упадет сейчас в обморок и придется вызывать «скорую». Но женщина, вместо того чтобы грохнуться на пол, бросилась вперед и голыми руками разбила витрину прочнейшего закаленного стекла. Продавщица завопила как резаная, вторая немедленно к ней присоединилась. Охранник почувствовал, что пришел его час, бросился на эту ненормальную тетку, собираясь скрутить ее и на дармовщинку покрасоваться перед девочками, но не тут‑то было: тетка обернулась и с такой силой отшвырнула его, что он спиной разнес оконную витрину и еле живой выбрался из осколков стекла, которыми, конечно, здорово порезал себе руки и лицо.