Георгий Вайнер - След черной рыбы

— Все в порядке! Я надеюсь, ты вечером их увидишь…

Открылась дверь, на пороге появилась Гезель:

— Товарищ полковник! Уже по вашу душу звонят… Как они узнали, что вы здесь?!

Агаев вышел в приемную, взял трубку. Голос был спокойный.

— …Ну, ничего-ничего… Я сейчас подъеду… — Он положил трубку, обернулся к Туре, вышедшему в приемную. — Митрохин разыскивает. Первый. Ты еще не был в обкоме?

— Нет.

— Он вызовет. Может, даже сегодня. Обстоятельный мужик. Знакомится с каждым… Значит, до вечера? Так, Тура?

— Может, завтра? Я ведь только появился. Не знаю ни обстановки, ни людей…

— Как тебе удобно… Мы на все согласны. — Агаев любил Туру, это было заметно. — Что же касается обстановки, Тура, то она тут… если честно, сложная. Общий заговор молчания. Система браконьерской мафии. Подпольная рыбозаготовительная индустрия. Ты приедешь, и я введу тебя в курс дел…

Тура шел по новому для него городу — все привлекало к себе его внимание.

И якорные цепи, подвешенные вдоль тротуара в качестве ограждения, и маленькие автобусы, похожие на похоронные, с черной полосой вдоль кузова.

И этот призыв краской на кирпичной стене, который он уже видел:

«СМЕРТЬ УМАРУ КУЛИЕВУ — УБИЙЦЕ…»

Под призывом, рядом с парикмахерской, сложа на груди руки, стоял пожилой человек в белом халате, седой и величественный, как артист-трагик.

Когда Тура подошел, парикмахер сказал ему радостно, словно старому знакомому:

— Пора! Пора ко мне! Мимо моего заведения никак не пройти, товарищ подполковник…

Тура улыбнулся и спросил:

— А откуда вы знаете, кто я?

Он хмыкнул:

— У нас город маленький, новостей мало. Вы — новый начальник водной милиции. Так?

— Ну, так.

— Позвольте представиться… Гарегин Согомонович Мкртчан, последний оплот капитализма в этом городе.

— А почему капитализма?

— Потому что я единственный на всем восточном побережье кустарь. Я — капиталист. Эксплуататор. Вот держу эту парикмахерскую и борюсь седьмой год с фининспектором. Он считает, что я оскорбляю своей парикмахерской общественное сознание…

— А кого же вы эксплуатируете на своем капиталистическом оплоте? — серьезно спросил Тура.

— Себя! Свой талант! Я мог бы пойти работать в обычную парикмахерскую и зарабатывать не меньше, потому что я — мастер! Отбросьте свои сомнения, тем более, что у вас нет на них времени. Вы же, наверняка, поедете сегодня представляться в обком!

Туру поразила осведомленность капиталиста-парикмахера:

— Почему вы решили?

— Вы приехали вчера. Секретаря обкома не было. Вернувшись, он ездил на Сажевый комбинат, потом на плотину. Ему наверняка было не до вас. Неизвестно, сможете ли вы сегодня выкроить еще хоть минуту для себя… Только присядьте на минуту… — Он все-таки увлек Туру, заставил сесть в кресло. Не закрывая рта, быстро накинул на него пеньюар и принялся намыливать ему щеки.

Тура смотрел в окно. На площади, против окон остановилась милицейская машина, набитая молодыми людьми. В машине кончилось горючее и вся компания вывалилась на тротуар. Двое из них были в милицейской форме, в том числе молодой, с пышной копной волос, которого мафиози на берегу назвал Миришем.

Тура с интересом наблюдал.

— …Потому что только от неуважения к людям можно поверить, что парикмахер — это массовый работник бытового обслуживания. Парикмахер — это художник. Это, если хотите, — маэстро! Композитор или писатель может работать в цеху? На конвейере?.. — Голос Гарегина уютно журчал над ухом Саматова.

Он тоже заинтересовался происходящим на площади. Мириш пересек дорогу одному из автобусов-катафалков, поднял руку. Водитель автобуса затормозил. Обе машины загородили проезжую часть, но никто из проезжавших водителей не сделал им замечания, не нажал на клаксон. Автотранспорт объезжал их по тротуару.

По знаку Мириша водитель автобуса достал шланг, принялся сливать бензин.

Милицейская компания на тротуаре смеялась, пассажиры ждали.

— Золотая молодежь. Наша надежда и будущее… — то ли с насмешкой, то ли серьезно заметил Гарегин.

Тура внимательно следил за происходящим.

— Не связывайтесь, — посоветовал Гарегин. — Вы без формы. Вас никто не знает… Ничего не докажете…

— Слушайте, — спросил Тура, — а отчего тут так много хоронят? Одни похоронные автобусы? Что-нибудь случилось? Эпидемия?

Согомоныч недоуменно посмотрел на него, проследил направление его взгляда, потом засмеялся:

— Просто фондов не хватило на нормальные автобусы, нам и спустили пятьдесят штук, предназначенных для похоронного обслуживания… Да вы не удивляйтесь — наш город вообще странный… Все наоборот…