Наталья Саморукова - Прогулки с пантерой

— Но и на слово вы ему не верите?

— Не верю, если честно. Мне, Настя, кажется это нелепым, нелогичным. Как можно, обладая такими способностями, не догадаться об истинной сущности происходящего? Он якобы не знал, что клиент балуется практическими уроками. Ну не смешите меня!

— Сейчас Григорий позвонит Верещагину и за Федором будет установлено наблюдение. Марко, вы считаете, что он мог придумать все это от начала до конца? Может, это он убивал?

— Помните, когда мы оказались на месте обнаружения трупов Гетерсов, я впал в растерянность?

— Да.

— Так вот, именно тогда я впервые подумал о том, что наш противник умеет хорошо прятать свое сознание. Дело в том, что характеристики того места кардинально отличались от первого. Как будто действовал совершенно другой человек. Сегодня мы должны успеть побывать в Сокольниках, где нашли последнюю пару и в Медведково, где он избавился от тел Валевских.

— И еще, мне кажется, это важно… Прошу вас, заедем буквально на десять минут в больницу. Там лежит девушка… Арина. Та самая, с которой все и началось.

Марко не стал возражать и через полчаса наша представительная, в основном за счет итальянца, делегация, входила в уже знакомую палату.

«Рискованная штука эта любовь с первого взгляда, когда она еще не видела его банковского счета, а он еще не видел ее в папильотках. Тем не менее в жизни оно бывает», — писал нежно любимый мной О. Генри. К чему я вдруг вспомнила классика? Всему виной Арина и Марко. Уже в первые секунды их знакомства что-то произошло. Это довольно сложно описать словами, придать впечатлениям такого рода устойчивые формы все равно что лепить из опары восьмигранник. Случилось. Стены в палате засветились карамельно-розовым цветом, поникший букетик ландышей, принесенный кем-то из гостей, воспрянул. В помещении отчетливо запахло озоном. Формально все осталось на своих местах. Поменялось лишь измерение.

Возможно, Марко был героем детских снов Арины. Безвольная, мало приспособленная к жизни, она видела своего героя именно таким — добрым и большим. И чем больше, тем лучше. Опереться на такое монументально огромное плечо — мечта любой слабой женщины. Ни страсть, ни деньги не дадут такого наслаждение, как ощущение незыблемого покоя и защищенности. А уж если в придачу к этому милый избранник умен и состоятелен… Но обо всем этом Арина пока не знала. Она смотрела на Марко глазами, в которых восхищение боролось со страхом и стыдом. Запакованная в гипс, много дней не видевшая себя в зеркало, она являла собой печальное зрелище и боялась случайно показать свой восторг перед Марко. Ведь в этом случае он мог лишь пожалеть ее.

Но и Марко накрыло неведомой волной. Вот уж не ожидала. Великан неловко топтался посреди палаты и все никак не решился присесть на слишком хрупкий для его седалища стул. В отличие от простых смертных, он мог позволить себе не обращать внимания на условности момента. Он легко мог представить Арину без гипса, такой, какой она была до трагедии и какой, возможно, станет после. Вот только знает ли он, что она с той печальной ночи женщина навсегда прикована к инвалидному креслу?

— Перко? — спросил он меня, внезапно перейдя на итальянский, — она встанет! Она будет ходить. Бениссимо! Я счастлив с вами познакомиться, — залопотал он страшно диссонирующим с его внешностью фальцетом. Он был сейчас нелеп, как все люди, внезапно выброшенные из реальности. Он пасся на привольных угодьях Эрота. Хаос и Тартар не рисковали подходить ближе, чем на пушечный выстрел.

Кажется, мы здесь зависнем надолго, подумала я. Соседки Арины по палате проявили куда больше такта, чем я. Их словно ветром сдуло. Та, что со сломанной рукой, здоровой конечностью прихватила меня за рукав и выдернула следом за собой в коридор.

— Жалко девку, — сокрушалась она, плюхнувшись на кушетку, — вот угораздило ее. И ведь одна одинешенька, никто к ней ходит, никто ни яблочка, ни пирожков домашних не принесет.

Женщины смотрели на меня укоризненно. Черт, надо было попросить Лизавету. Она и по части пирогов мастерица, и утешить в минуты печали и слабости может, как никто другой.

— Видный мужчина какой, — вздохнула с завистью дама с переломанными ногами, кто же он ей будет?

— Знакомый, — я не стала вдаваться в детали, но про себя подумала, что очень скоро это знакомство перерастет рамки случайного. А у Арины ни документов, ни официально подкрепленного прошлого. А если он позовет ее замуж? А если он захочет увезти ее с собой? Эк, ты, Настенька, размечталась. Мне так не хватало позитива, что я с упоением кинулась фантазировать на тему чужой личной жизни. «Без тебя разберутся», — сказал мне внутренний голос. Дай то Бог.