Наталья Саморукова - Прогулки с пантерой

— Да, да, я совершил ошибку. Непростительную, ужасную.

— Однако, не время посыпать голову пеплом…

— Разумеется. После беседы с вами я дождался его очередного визита…

— Господи, он мог бы давно быть у нас в руках!

— Настя, мне очень сложно говорить, я почти на пределе своих сил, имейте сочувствие. Я попытался за ним проследить. Узнать о нем хоть что-то. Но он как зверь, вы знаете, у него даже аура звериная, я уже говорил это вам, он чувствовал опасность. Он потерялся через две минуты, после того как я незаметно отправился за ним. И все. С той поры я больше его не видел.

Мы с Марко молчали, точно прибитые. Что тут можно было сказать?

— Хорошо, — Марко вынул из кармана блокнотик, — вы можете сейчас просто описать его, а завтра приехать и составить фоторобот?

— Нет, — грустно ответил Павловский.

— То есть как нет?

— Так. Я не видел его лица.

— Федор! — не выдержала я, — что это за шутки? Что вы несете? Как это вы не видели его лица?

— Он закрывал лицо тонким шарфом, прежде чем войти в приемную.

— Невозможно поверить! — закричала я.

— Почему? — удивился Павловский, — мне как раз не показалось это странным. Ведь он мог быть вполне публичной фигурой. Да и кто бы согласился вести такие беседы, демонстрируя глаза? Нет-нет, это было его обязательное условие, которое я, кстати, довольно спокойно принял. Могу вам сказать, что многие люди приходят ко мне в париках, в черных очках. Большие черные очки были и у него. Плюс шарф, который он просто поднимал выше перед приходом ко мне.

— А рост, волосы, руки?

— Рост чуть выше среднего, телосложение обычное, волосы короткие темные, но это мог быть и парик. Руки… Руки красивые, длинные ладони с сильными пальцами. Аккуратные ногти. Запястья, выдающие изначально астенический тип фигуры. Видимо, он не мало поработал над своим телом, чтобы добиться таких прямых плеч, такого торса. Даже под свободным пуловером было видно, как он силен физически.

— То, что это был мужчина, вы можете гарантировать?

— Несомненно. Это мужчина. И мужское начало в нем сильно, это чувствовалось.

— Соня шантажировала вас именно этим?

Павловский вздрогнул и побледнел еще больше.

— Откуда вы знаете?

— Да уж знаю.

— Да, она своровала часть диктофонных записей, когда приходила ко мне за деньгами. Пыталась настаивать на том, что теперь я должен выделять ей больше. А я и так колоссальные суммы трачу на ее содержание.

— Понятно. Скажите, в разговорах он упоминал какие-то бытовые подробности своей жизни, может быть, друзей, знакомых, пусть не по именам, хотя бы по приметам.

— Практически нет. Однажды он случайно обмолвился… говоря о чем-то сказал, что это так же банально, как вид из его окна — кроны парка «Сокольники» и неизменное воронье по осени.

Дождь закончился. Город, ошарашенный внезапной атакой небес, плавал в прозрачных лужах, в одну из которых угодила и я. Сняв туфли, босиком нырнула в сухое теплое чрево машины и даже зажмурилась от наслаждения. Оказаться под надежной защитой железного коня, которому по причине отсутствия мозгов не грозило безумие, было до щекотки приятно. Да уж… чем больше я узнаю людей, тем больше люблю животных. И машины.

— Марко, что такое с вами случилось? — покосилась я на спутника.

— Ничего, — буркнул он.

— Вы обещали объяснить.

— Да пожалуйста! Я объясню, как изволите. Этого вашего мага я не вижу!

— В упор?

— Самое время для иронии. Нет, я вижу его, так же, как вы. И не более того. Он ставит защиту.

— О чем вы?

— Это профессиональные штучки. Овладев некоторыми навыками, можно научить обманывать детектор лжи, вы это знаете?

— Конечно знаю.

— Ну так вот, существуют специальных техники, позволяющие заключать собственное сознание в такой… как сказать… кокон. В этом случае все внешние проявления, те, по которым я обычно и вычисляю людей, не будут соответствовать истинным раздражителям. Он ненавидит вас, но вы никогда этого не заподозрите. Он будет думать, как вас убить, а внешне это будет смотреться так, как будто он размышляет, какой десерт лучше подать. Все люди в большей или меньшей степени умеют делать, но некоторые в совершенстве. Ваш Павловский — гений обмана!

— Никакой он не мой.

— Хм… а то я не видел, как вы уши развесили.

— Считаете, что он врал?

— Не знаю. Эта как раз та ситуация, которую я просчитать не могу. Возможно, он скрытен от природы, возможно он развил в себе это качество во время практики. Но понять, что в его словах ложь, а что истина, я не могу.