Татьяна Полякова - Держи меня крепче

– Да?

– Да. Девочка немного болезненная, у нее частые простуды. После этого несчастья мы все за Вику переживаем. Я сейчас приглашу классного руководителя.

– Мне бы не хотелось… – начала я, но Раиса Дмитриевна меня перебила:

– Не беспокойтесь, никто о нашем разговоре не узнает.

Она вышла из кабинета, но вскоре вернулась. Минут через пять появилась молодая женщина в строгом костюме, глаза из-под очков смотрели на меня с интересом.

– Вот, знакомьтесь…

Процедура знакомства быстро закончилась, Светлана Константиновна устроилась на краешке стула, Раиса Дмитриевна доверительно сообщила:

– Ольгу Сергеевну интересует Вика Корзухина.

– Вика? – классная вроде бы удивилась. – Хорошая девочка. Добрая, милая, очень отзывчивая. Прекрасные способности.

– У вас с ней проблем не было?

– Что вы, какие проблемы? Чудесный ребенок. Вика действительно еще совсем ребенок. Другие девочки уже мальчиками интересуются, пользуются косметикой, а она ходит с косичками, как в первом классе. Единственное, что меня немного беспокоит: девочка чересчур застенчива. Друзей в школе у Вики нет, хотя со всеми ребятами у нее отношения хорошие. Она немного замкнута. Я знаю, что она много читает, занимается музыкой. Родители – прекрасные люди, она всегда с ними. Нагрузка у нас большая, а у Вики еще музыкальная школа и танцы, поэтому свободного времени у девочки не так много.

– Вы не заметили, в последнее время она не была агрессивной?

– Вика? – По реакции учительницы я поняла, что сморозила глупость. – Она воспитанная девочка, иногда даже чересчур уступчивая. Ей проще выполнить какую-то работу, чем с кем-то спорить. У нас вообще дети очень хорошие, а Вика… Вика как одуванчик. – Светлана Константиновна смутилась, должно быть, решив, что поэтическое сравнение прозвучало неуместно.

– Она часто пропускала школу по болезни?

– Нет. От физкультуры ее освободили, она склонна к простудным заболеваниям, но на больничном была один раз, осенью. Несколько дней назад родители отправили ее в санаторий, вчера звонил папа и сказал, что Вика скоро придет в школу: он считает, дома ей будет легче после того, что случилось.

Школу я покинула в легком недоумении. Выходило, что либо учителя вовсе ничего не замечали, либо я поторопилась зачислить Вику в наркоманки. Родителям свойственно впадать в панику, когда чадо ведет себя, мягко говоря, непривычно. Возможно, внезапная вспышка девчонки имеет совсем другую причину. Я собралась посетить пансионат, где она пробыла неделю, но поездку пришлось отложить на субботу. Тимур неожиданно решил составить мне компанию.

– С чего это вдруг? – удивилась я.

– Если нет никакой возможности отучить тебя совать нос в чужие дела, надо этот процесс контролировать, – заметив, что я нахмурилась, он засмеялся. – На самом деле, я совсем не против с тобой прокатиться. К тому же в этом пансионате работает жена моего хорошего знакомого. Вдруг тебе это пригодится?

– Так и быть, поедем, – согласилась я и решила прихватить с собой Сашку, пес составит Тимуру компанию, пока я буду толочь воду в ступе, то есть получать ценные сведения.

Хозяин клиники Фельцман (он сам предпочитал именовать ее пансионатом), бывший заведующий отделом здравоохранения, был, по мнению сослуживцев, скользким типом и этому определению вполне соответствовал. Невысокий, худой, глубоко посаженные глазки постоянно бегают, точно им на месте не сидится. От их мельтешения у меня начала кружиться голова. Прибавьте к этому привычку постоянно потирать руки, по-бабьи мягкие, лишенные какой-либо растительности и со свежим маникюром. Зная за собой эту привычку, он старался держать руки в карманах халата, но они непостижимым образом мгновенно выскальзывали оттуда, а он их вновь туда определял. Выглядело это очень комично. На какие деньги он купил пансионат, да еще его и переоборудовал, никто не знал, хотя налоговой бы следовало этим поинтересоваться. Правда, многие догадывались. Грехов на нем было, как блох на дворовой собаке, однако чутьем бог его не обидел. Он добровольно покинул чиновничье кресло, не дожидаясь возбуждения уголовного дела, что непременно бы последовало, потому что Фельцман, по общему мнению, зарвался.

Пансионат находился в двадцати километрах от города, в сосновом бору по соседству с водохранилищем. Рядом с воротами была стоянка, там мы и оставили машину. Тимур с Сашкой отправились на прогулку в лес, а я к будке с охранником. Фельцману я позвонила по дороге, и он милостиво согласился меня принять.