Татьяна Гармаш-Роффе - Шантаж от Версаче

Все равно недоставало несколько. Но, собственно, зачем они Реми? Из любви к порядку разве что… У нормальных людей есть место, где хранятся видеокассеты, – полки или ящики, видеотека, одним словом. У Тимура, кажется, ее не было.

Ну и что с того? Ничего.

Звонок мобильного застал Киса на выходе с дачи Тимура. Ваня отчитался: среди нескольких статей, явно или не явно рекламировавших марку Версаче, была одна, которую он счел наиболее интересной: она была подписана Александрой Касьяновой.

«Изысканный и капризный, с ощутимым привкусом роскоши, всего того, что называют словом «люкс», стиль Версаче завораживает и притягивает. Версаче любят не за качество – кто из уважающих себя кутюрье не предложит вам превосходного качества? – его любят за ту линию в одежде, за ту маленькую деталь, за то колдовское сочетание формы, фактуры и цвета, которое делает облик человека неповторимо-индивидуальным, которое делает его единственным …» – зачитал Ваня по телефону отрывок.

– Я сделал ксерокс с нее, – сообщил он. – С других делать?

– Думаю, что ты нашел именно то, что нам нужно, – медленно проговорил Кис. – Другие вряд ли понадобятся…

По дороге домой Кис спросил Реми, что он думает о Версаче.

– Я? – удивился тот. – Я о нем ничего не думаю. Он мне не по карману.

– Ну а был бы по карману?

– Я предпочитаю одеваться у кого-нибудь из французов… Тед Лапидус, Даниель Хештер, Хьюго Босс… Что-нибудь поспокойней. У Версаче слишком кричащий стиль… У нас в Париже его не очень жалуют.

– А вот Александра написала о нем статью, в которой хвалит его за «колдовское» сочетание цвета и формы.

– Вот как? Впрочем, о вкусах не спорят.

– Вряд ли это вопрос вкуса… Думаю, статья заказная.

– Я думал, что Александра – независимая журналистка.

– Когда хорошо платят – все зависимые.

– Что ж ей, по-твоему, Версаче платил?

– Бог с тобой, конечно, нет. У нас кто-то в него деньги вкладывал, раскручивал марку. И судя по тому, как раскручивал, деньги были большие. Очень большие.

– Статья недавняя?

– Давняя. Пару месяцев спустя после его убийства.

– И ты думаешь, что это Андрей заказал?

– Если допустить, что мы на верном пути и Андрей Зубков участвовал в продвижении Версаче на русском рынке – то тогда и Александра вписывается в картину. Она его давешняя подружка, репутация у нее как у журналистки отменная, статья, подписанная ею, должна была прозвучать мощно – это примерно то, что ему нужно было… Он ей, полагаю, заплатил хорошие деньги – она ему и услужила.

– Кис, а что мы, собственно, во всем этом ищем?

– Сам не знаю. Не нравится мне, что Зубков нам наврал. Не нравится, что реклама на одежду Версаче была втиснута каким-то обходным способом – в рекламные ролики других фирм, которые выложили немалые денежки агентству за свою рекламу и заодно – не ведая того – за Версаче. Я только не понимаю: зачем надо было морочить себе голову и устраивать этот акробатический трюк с рекламой на Версаче, а не просто прикарманить деньги за нее?

– А объем продаж? Им же надо было как-то отчитаться перед заказчиком! Если объем продаж не возрастает, то заказчик начинает беспокоиться, начинает вникать: а ну, покажите-ка мне рекламу, да как она сделана, да отчего не работает, не производит эффекта и не приносит прибыли? А так – реклама, хоть и завуалированная, проходит, доходы фирмы-заказчика растут, и никто не интересуется, какая такая реклама умножает их доходы – лишь бы умножала…

– Вот я и говорю: Андрей с Тимуром аферы проворачивал, а нам что сказал? Что едва знаком! Припрем Андрея к стенке, посмотрим, что он расскажет. Да и вообще в этой истории странно все. Надо заметить, что девушки положили удачное начало со всеми своими выдумками. Мы завязли до зубов в странностях и продолжаем успешно в них барахтаться! Евдокия, слышишь, уборщица, сильно удивилась, когда я сказал ей, что Варя, по моим сведениям, – домработница. «Что вы, Варвара скорее домоправительница здесь. А домработница – это я… Она просто скромная, Варя, при посторонних умеет себя вести, свое место знает. Вот кто-то и решил, что она домработница. А так – она у нас тут главная. Вместе с мужем. У них, конечно, своя работа есть – Варя вещами и покупками ведает, Паша делает по хозяйству кое-какую работу – мужскую, что называется. Что надо – починит, кусты пострижет, пьяного гостя вынесет…» Ну, не странно ли? Что ты на это скажешь?

– «Скромная»?! Я бы скорее сказал, что она была любовницей Тимура – уж больно глаза распутные, – да только слабо представляю себе, как это при муже они устроились? Да и муж ли он?