Татьяна Гармаш-Роффе - Шантаж от Версаче

Его долго уламывали остаться на ужин. Кис капризничал: «Это дело семейное, при чем тут я?»

Все хором расписывались ему в любви и дружбе, заглядывали в глаза и целовали в щеки.

Насилу уговорили. Однако, узнав, что до ужина еще есть полтора часа, Кис, клятвенно заверив всех, что непременно прибудет к торжествам, и отказавшись от предложения Реми поехать вместе, отправился к Анатолию.

Первым делом Кис бухнул на стол магнитофон и включил диалог Александры со Светланой Тимофеевной.

Анатолий Николаевич по мере прослушивания успел поменять на лице всю цветовую гамму: от зеленого до черного.

– Как вы могли… – дослушав, бессильно прохрипел он, ослабляя узел галстука. – Она мне звонила… Это конец!

– Конец вашему браку? Конец вашей карьере? Вы это имеете в виду?

– Вы еще смеете спрашивать!!!

– Тогда вы ничего не поняли, Анатолий Николаевич. Это на самом деле конец всему . Потому что вы убили Тимура. И у меня, помимо этой записи, есть другие доказательства.

Кис приврал. Не связанный, как милиция, процессуальным кодексом, он позволил себе некоторую хитрость и присоединил к «свидетелям» (то есть к Андрею, единственно имевшемуся в реальности) некую соседку Тимура, якобы видевшую Анатолия у подъезда. Он был уверен, что Александра выручит его очередной ролью в случае надобности дожать временного директора.

Безжалостно выложив «свидетельские показания», как реальные, так и сочиненные, он посмотрел на Анатолия.

Тот, однако, тяжело молчал, не глядя на детектива. Лицо его покрылось каплями пота, губы слегка шевелились, будто он шептал про себя некую речь.

Кис подождал, подумал и вновь заговорил:

– Хорошо, Анатолий Николаевич, зайдем с другой стороны. Вы человек деловой, коммерческий, и посему я вам предлагаю сделку. Завтра с утра уже не я, а милиция займется вами, и это вне зависимости от того, расскажете вы мне сейчас подробности вашего преступления или нет. Но если вы сейчас удостоите меня вашим признанием, то я удостою вас помощью в налаживании семейного конфликта: я лично вместе с той девушкой, что приходила к вашей супруге, объясню ей, что это был розыгрыш. И кассету, на которой вы запечатлены в сауне Тимура в оформлении голых женских тел, – вам подарю.

Анатолий все молчал, и Кис продолжил:

– Вы ведь дорожите вашим браком, не правда ли? Жену вы свою не любите, она, как вы позволяете себе заметить при посторонних, похожа на лягушку… Некрасивая и холодная – это вы вкладываете в сравнение? Вы помните детскую сказку, Анатолий? Как лягушка превращается в царевну? А помните, как заканчиваются сказки? «Сказка ложь, но в ней намек, добрым молодцам урок!» И урок заключается в том, что лягушка превращается в царевну тогда, когда ее любят… Да, Светлана Тимофеевна не станет красавицей, не помолодеет на пару десятков лет… Но если с ее лица исчезнет это выражение замкнутого высокомерия, эта злобная спесь – то она станет куда милее… А обаяние – это ведь даже сильнее, чем красота, вы со мной согласны? – посмотрел на него Кис.

Анатолий в ответ неуверенно пожал плечами.

Обаяние! – усмехнулся Кис. Пустой звук для свинины! Обаяние, летучая материя, исходящая, как духи, от тела, от души человека… А свинина смотрит только на круглые телесные места и в глазки заглядывает лишь для того, чтобы увидеть в них разрешение эти места полапать… И где размещается душа, ему невдомек и неинтересно.

Посему, оставив разговоры о летучих материях, Алексей продолжил:

– Жена ваша несчастна. Вы никогда не замечали закономерность: чем больше у человека внутренних проблем, тем больше он надевает на себя холодную маску высокомерия? Защищается человек, вывешивает рекламный щит: я лучше вас, у меня все лучше, чем у вас! Счастливые же люди не нуждаются ни в масках, ни в рекламе, ни в доказательствах.

– Зачем вы мне все это рассказываете? – не выдержал Анатолий. – Что за психология с философией? При чем тут моя жена и ее дела?

– При том, Анатолий Николаевич, что это не ее дела. Это ваши дела. Вы ведь думаете небось: «Что скажет тесть?» А вам бы о любви вашей жены подумать стоило. Жены – страшная сила, и если бы вам удалось сделать вашу жену счастливой, то никакой тесть вам не страшен. Это для вас она – лягушка, а для ее отца – она дочь, и тем более любимая, что неудачная, некрасивая, озлобленная… А ведь вы – ключ к ее счастью. У нее, кроме вас, никого нет.

– Ну и что? – тупо спросил Анатолий. – Какое ваше дело? Чего вы мне мораль читаете?