Татьяна Гармаш-Роффе - Голая королева

– Скажите мне, Мария Сергеевна, вы, когда мусор из корзинки у хозяйки выбрасывали, не обратили внимания на какие-то особые конверты, записки, письма? Ничего не запомнилось?

– Да я не разглядываю, на что мне? Выбросила – и чисто, и все дела. Один раз только запомнила, потому что удивилась: уж больно мелко она его изорвала.

– «Его»?

– Письмо, так я думаю.

– Свое или чужое?

– Так я вам сказать не могу с точностью, а думаю, что чужое. И вроде не разобрать ничего, а все же будто почерк не Линочкин. Крупный какой-то. А Линочка пишет маленькими буковками, аккуратненькими…

– Давно это было?

– На Пасху. Я запомнила, потому что с праздником ее поздравляла, – на Пасху-то я не работала, выходной, но я ей яички принесла, сами разве ж покрасят! Куличик тоже… А она вроде грустная, даже сердитая какая-то. Я так и запомнила: рассердилась она на письмо, стало быть, вот и разорвала.

Странно, что секретарь ничего не сказал ему об этом письме. Не видел? Забыл?

– Мария Сергеевна, почту у вас кто вынимает?

– Гоша, кто же еще?

– Значит, он то письмо должен был видеть?

– Должен, а как же! Хотя… Бывает, что Линочка и сама ящик открывает. Тогда она дает Гошке почту зарегистрировать – у нас тут такой порядок заведен.

– Ну спасибо, Мария Сергеевна. Пока у меня вопросов больше нет.

– Да что уж там, спасибо говорить. Вы, главное, найдите ее поскорее, Линочку. А то как бы с ней не приключилось чего… Она сама-то такая неумеха! Вот, послушайте, взялась она готовить. Готовить она не умеет, книжки пооткроет, разложит и давай бегать от книжек к плите. Только посуду роняет… Я ей говорю: «Давайте помогу», – а она упрямится: «Нет, я сама должна научиться». Упорная она… В школах их разве чему научат? А родителей нет, сиротка. Вот ничего и не умеет! Только аккуратная очень. Постельку всегда сама заправит… Ну и вот, бывает, что испортит все, выбросит и сначала готовить начинает…

Голова Марго исчезла. Люк захлопнулся, повернулся ключ.

Все это было до такой степени неправдоподобно, что Аля даже не нашла слов, убедительных слов, чтобы объяснить Марго, что какой бы ни был у нее «гениальный» план, все это напрасно: денег таких у Али нет. Этот общий счет, на который Алекс каждый месяц переводил определенные суммы денег, был на самом деле предназначен для домашних нужд, для ее покупок, для подарков, благотворительности и мелких прихотей; там было, может быть, на данный момент тысяч десять, если считать на доллары, или меньше – но не больше. Счет, на котором были действительно крупные суммы и с которым проводились финансовые операции, существовал отдельно и на имя Алекса, и никакого доступа у Али к нему нет. Сколько там, она даже не знает, но полмиллиона долларов?! Бред. Таких денег у Алекса нет. Так что, как бы ни хотелось этого Марго, ничего у нее не выйдет.

Интересно, а что же это за «планчик», что она такое придумала? Аля пожала плечами и уселась на низкую постель, обняв колени. Какая разница, в конце концов.

«Который сейчас час, интересно? Полдвенадцатого, должно быть… Знает ли Алекс, что меня нет? Скорее он все еще сидит за своим столом, рассматривая на свет диапозитивы и делая записи на компьютере… Хорошо, что я письмо не оставила… А то бы Алекс мог увидеть письмо и подумать, что я от него ушла, вот так, ночью, тайком, не сказав ни слова…

А может быть, так было бы лучше? Я все равно собиралась уходить… Может, вообще не возвращаться домой? Алекс утром увидит, что меня нет… Что он подумает? Будет ли меня искать?»

Аля попыталась себе представить Алекса, его реакцию, его поступки – и не смогла.

«А я? Что я буду делать? У меня даже документов с собой нет… Хотя есть сумка, я же взяла ее с собой! Марго ее отобрала… В ней паспорт, права. Правда, оттуда что-то выпало. А если это паспорт выпал? Куда я пойду? Ни паспорта, ни машины, ни денег – Марго, наверное, заберет то, что есть на счету…

Бог мой, о чем я думаю! Сейчас надо с Марго разобраться, а насчет планов на будущее – потом.

…Может, лучше все-таки вернуться домой, поговорить откровенно с Алексом? Он поймет. Поймет, да. Я ему все объясню, я сумею объяснить. Теперь, когда я это написала на бумаге, мысли в моей голове стали яснее…»

Звякнул ключ. Люк распахнулся, и Гена, бегло глянув на Алю, молча спустился обратно.

– Эй, ты чего там, уснула уже? Поди сюда, – раздался снизу голос Марго.

Аля спустилась.

В комнате горел яркий свет – были дополнительно включены старый рыжий торшер в стиле 60-х годов и зеленая настольная лампа. Аля не успела сообразить, зачем ее позвали и к чему это освещение, как из соседней двери выплыла Марго, одетая в вечернее платье Алины. Не сказать, чтобы ей шел лиловый цвет, но платье сидело на ней отлично, подчеркивая стройную талию и открывая смуглую спину.