Татьяна Гармаш-Роффе - Голая королева

– Книжка! – запыхавшись от бега по лестнице без лифта, начал с порога Кис. – Что в ней?

Ему понадобилось еще пять минут, чтобы объяснить матери Филиппа суть своего вопроса. Когда она наконец поняла, то кивнула, сходила за потрепанной книжкой и, перелистывая обветшавшие страницы, начала монотонным голосом переводить с эстонского языка легенду.

Все утро Алекс сочинял мизансцену.

Лина звонит. Алекс ей открывает. Она его еще не узнает в полумраке – он специально света не зажжет – и проходит в гостиную…

И вот тут она узнаёт Алекса! Вернее, Андрея. «Ах, это ты! Что ты здесь делаешь?» – «Как что? Живу я здесь!»…

Алекс засмеялся сочиненной сцене.

Может, Марию Сергеевну попросить задержаться?

Мария Сергеевна ей откроет. Проводит ее в гостиную. А там Алекс…

Нет, Мария Сергеевна сразу заплачет на радостях, как только увидит Лину! Ей эту роль доверить нельзя.

Нет, лучше! Он лучше придумал! Он сбреет бороду, оденется в костюм, примет свой обычный вид – элегантный, ухоженный, такой господин издатель, господин Алекс Мурашов… Лина не сразу его узнает, не сразу поймет; но потом, постепенно, до нее начнет доходить; а он – он будет смотреть в ее лицо, в ее прелестное, любимое лицо, в происходящие в этом лице изменения, смену эмоций и мыслей, этот великолепный спектакль узнавания!

И он ей скажет со смехом: «Ну что же ты не говоришь, что ты хочешь развестись, что ты меня не любишь, что ты любишь другого!»

Изумление на ее лице сменится радостью, и он ей будет все объяснять, рассказывать, смеяться, извиняться; он ей покажет их дом, их сад, их спальню, их общую спальню…

Ему хотелось уже бежать домой, все приготовить к приходу Лины, но не было никакой возможности отлучиться с работы: сегодня он должен был в обязательном порядке провести несколько встреч. В лучшем случае он сумеет приехать, как сказал Лине: к семи часам. Пришлось все хлопоты по дому переложить на плечи Марии Сергеевны, но та была несказанно рада такой новости и обещала все сделать в лучшем виде.

Он с трудом удерживался от того, чтобы не позвонить Лине – он знал, что она дома, сегодня она никуда не собиралась отлучаться вплоть до вчера, до поездки к Мужу, – но он боялся, что его голос, исполненный через край бьющего энтузиазма, ее насторожит. Не-ет, сюрприз так сюрприз!

В обед он слетал в парикмахерскую, сбрил бороду, привел голову в порядок, и за костюмом, в магазин.

– У-у! о-ля-ля! ну-ну-ну! – на все голоса провожал его веселый хор сотрудников, пока он шел по коридору – высокий, красивый, элегантный, счастливо улыбаясь и оставляя за собой запах дорогой туалетной воды.

…Филипп с утра прятался в подъезде соседнего дома, высматривая Алю. Миновало три часа, потом четыре. Еще час дал себе Филипп, и, если она не покажется, я поднимусь к ней. Иначе будет поздно – проклятый Алекс придет с работы…

Еще час.

И все будет кончено.

…Ох как не понравилась Кису старинная легенда! Ох как не понравилось ему, что волк-оборотень похищает синеглазую светловолосую девушку! Но хуже всего был конец: «И стала она волчицей».

Кис не смог бы сказать точно, что именно его так напрягало в этой концовке, но в ней было что-то ужасное: в ней было насилие, в ней было жестокое изъятие девушки из мира людей и ее посвящение, как в секту, в хищники…

Но, по крайней мере, теперь он знал с точностью две вещи: что интуиция его не подвела, и Филипп действительно отирался у дома Алины, и что Филипп – теперь это ясно – намерен Алину похитить.

Впрочем, теперь Кис знал и еще одну вещь: Филипп по-настоящему безумен. И крайне опасен.

Первым делом Кис сообщил на Петровку все, что сумел узнать и понять за эти дни. И, немного успокоившись – ребята немедленно выехали в Замоскворечье, – забрел в какое-то кафе: было совершенно необходимо опрокинуть в себя чашку-другую горячего кофе, да и съесть что-нибудь не помешало бы…

Подкрепившись, Кис почувствовал себя получше и даже повеселее и, задымив, пустился в размышления.

Положим, Филипп действительно хочет похитить Алину. Он совершил ради нее три убийства и теперь убежден, что Алина должна принадлежать ему в качестве трофея в выигранной битве. И все это время, пренебрегая опасностью быть пойманным, он следит, выжидая, пока представится возможность трофеем завладеть.

Тогда – куда он делся? Он же должен быть все время на посту! А его что-то не видать… Так ловко прячется?

Или…

Кис дернулся и грохнул металлическую пепельницу на пол. Та противно зазвенела, рассыпая пепел. Но Алексей даже не шелохнулся, додумывая мысль.