Евгений Сухов - Воровская правда

Неожиданно, едва постучавшись, в кабинет вошел встревоженный Кузькин. Обычно таких вольностей он себе не позволял, а значит, случилось нечто из ряда вон выходящее.

— Товарищ подполковник…

— Что случилось, мать твою! — в сердцах восклинул Александр Тимофеевич.

— В жилом секторе… — нерешительно начал старший лейтенант.

— Не мямли!

— Заключенные четвертого барака забаррикадировались изнутри и не желают выходить!

— Пуговицу верхнюю застегни! — неожиданно заорал Беспалый. — Не в сельском клубе!

— Виноват, — вытянулся Кузькин и расторопно принялся застегивать ворот.

— Чего они хотят?

— Сказали, что свои требования передадут вам лично в руки.

О том, что вода вскипела, чайник оповестил хозяина негромким щелчком. Беспалый с сожалением посмотрел на пустую кружку. Придется довольствоваться вчерашним чаем. Выпив остатки одним глотком, он направился к двери. Неожиданно зазвонил телефон. А это кто еще в такую рань?

Подняв трубку, он привычно произнес:

— Да.

— Сашок, тебе больше не стоит тревожиться. Он спит, — услышал Александр Тимофеевич голос отца.

Во всяком случае, теперь ему стало не так тоскливо, как всего лишь несколько минут назад. Он хотел ответить, но в уши ударили частые короткие гудки.

— Паники не поднимать. Возможно, это провокация.

— Понял, товарищ подполковник, — устремился старший лейтенант следом.

Беспалый в сопровождении офицеров вошел в жилой сектор. Лагерь был залит светом — точно театральные подмостки. И место для трагедии выбрано очень удачно — тесная локалка, перегороженная поперек высоченными баррикадами.

— Спроси, чего они хотят? — повернулся Беспалый к Кузькину.

Вдруг от барака отделилась сутулуя фигура и направилась в сторону группы офицеров.

— Начальник, у меня к тебе ксива есть, — хрипло прокричал заключенный.

Беспалый посмотрел на говорившего, это был запомоенный зэк с погонялом Курица. Тонкость игры блатных заключалась в том, что на встречу к хозяину спешил не уважаемый пахан, наделенный полномочиями, а забитый и опустившийся зэк, о которого невозможно было вытереть даже ноги, чтобы не поморщиться при этом от брезгливости.

Подобной выходкой воры хотели показать отношение к своему барину и еще раз напомнить о том, как они его презирают. Хозяин обязан был ознакомиться с требованиями блатных, иначе они просто «разморозят» зону. Тонкость их хода заключалась в том, что как только подполковник Беспалый возьмет из рук запомоенного маляву, так тут же зашкварится сам. А следовательно, по мнению заключенных, автоматически попадет в касту отверженных.

Курица приближался с самодовольной улыбкой.

— Гражданин начальник, ты бы записочку-то взял, — помахал листком бумаги опущенный.

— Стоять! — закричал Беспалый. И когда Курица застыл, сурово распорядился: — Кругом, марш! Если не хочешь гнить в карцере!

— Начальник, а как же малява? — слабо запротестовал запомоенный.

— Бегом! — сорвался подполковник на крик и, когда Курица побежал к бараку, повернулся к Кузькину: — Хватит играть в эти игры. Дашь им час на размышление. Если откажутся… Вызовем спецназ. Пускай поучат их уму-разуму!

— Есть, товарищ подполковник!

Подбежал взволнованный дежурный:

— Товарищ подполковник…

— Ну что там еще стряслось?

— У нас побег!

— Вот как, кто же бежал? — постарался выглядеть удивленным Александр Тимофеевич.

— Точнее, не совсем убежал… Тут звонила со склада Нина Волкова, труп нашли в кузове грузовика. Застрелили прямо в лоб.

— Опознали, кто это был? — деловито спросил подполковник Беспалый.

— Да. Это заключенный Клещ.

— Клещ? — не сумел сдержать удивления Беспалый.

— Так точно, Клещ… Только непонятно, почему он пошел в бега. Как будто всегда на хорошем счету был.

— С ним больше никого не было?

Дежурный пожал плечами:

— Волкова больше ни о ком не говорила.

— Та-ак, ясно, — протянул подполковник. — Вот что, дать бунтовщикам пятнадцать минут на размышление. Ни секундой больше! А потом взломать барак! Не исключено, что вместе с Клещом бежал кто-то еще. Мы должны знать — кто именно. Может, именно он и пристрелил Клеща.

— Будет кровь, — осторожно предупредил старший лейтенант Кузькин.

— А мне плевать! — заорал подполковник. — А потом, с каких это пор ты вдруг сделался таким мягкотелым? Тебе все ясно?!

— Так точно, товарищ подполковник! — снова вытянулся старший лейтенант.

Кеша Штырь состоял в пристяже Ореха и даже претендовал на роль одного из подпаханников. Причем этот пацан до последнего времени считался весьма путевым, и воры даже имели на него серьезные виды. Возможно, уже сейчас он разгуливал бы в сане положенца, если бы нелегкая не занесла его в компанию к Ореху. Собственно, и сейчас для Штыря еще не все было кончено, косяков за ним не числилось, и если он поведет себя правильно, то вряд ли кто-нибудь из воров напомнит ему о прошлых шалостях.