Б. Седов - Я не хотела убивать

- С радостью принимаю ваше предложение, профессор.

- Ну вот и славно, - произнес Вульф, встав из-за стола, чтобы проводить Самошина до дверей своего кабинета.

Оказавшись в пятикомнатной квартире Вульфа, Самошин не мог скрыть своего восторга, который вызвала у него шикарная обстановка, сплошь составленная из предметов антиквариата. В домашнем кабинете профессора, в который его проводил Вульф и ненадолго там оставил, Владимира настолько поразила библиотека хозяина квартиры, что Самошин сидел, открыв рот, с завистью разглядывая золоченые корешки редчайших изданий.

- Здравствуйте.

Самошин обернулся и увидел красивую сексапильную блондинку, которая настолько тихо и внезапно вошла в кабинет, что гость от неожиданности даже не успел закрыть рта.

- Вы и есть Владимир Витальевич Самошин, - то ли спросила, то ли констатировала блондинка. - А меня зовут Леля. Папа приглашает вас к столу отобедать с нами.

Кинув взгляд на стройные ножки Лели и несколько смутившись, Самошин произнес:

- Да-да, конечно, с удовольствием.

Войдя в гостиную, Владимир вновь был поражен. На этот раз гастрономической изысканностью обеденного стола. Ему, живущему на зарплату преподавателя и врача скорой помощи, никогда в жизни еще не приходилось не то что пробовать, но даже видеть многое из тех деликатесов, которыми был заставлен стол.

Да и сам обед в кругу профессора Вульфа, его жены и дочери прошел очень мило и весело. Глава семьи остроумно шутил, как это умеют делать, пожалуй, только врачи. Его жена Виолетта Борисовна интересно рассказывала о разных странах, где ей посчастливилось побывать благодаря своему любимому мужу, чем совершенно не мог похвастаться Самошин, не выезжавший за пределы Ленобласти. Леля завораживающе улыбалась и заразительно, но не пошло, смеялась, когда отец отпускал очередную остроумную шутку.

Гость, впрочем, тоже не ударил в грязь лицом, поведав семейству суть своих открытий в интереснейшей науке - генетике.

В завершение этого поистине званого обеда Аркадий Генрихович заявил:

- Не могу не заметить, уважаемый Владимир Витальевич, что вы очень понравились моим домочадцам. Смею надеяться, что теперь вы будете у нас частым гостем. А может, и больше…

После занятий Владимир Витальевич сам подошел ко мне и, облокотившись на парту, произнес:

- Куда пойдем?

- Не знаю, - ответила я, скромно пожав плечами, и опустила светившиеся от счастья глаза.

Мы вышли из здания училища и пошли так близко друг к другу, что мне было не по себе. Иногда наши руки случайно соприкасались, и мне с трудом удавалось сдерживать себя, чтобы не взять его за руку.

Он рассказывал мне о медицинской практике, о забавных случаях, происходивших с ним во время дежурства. Вдоволь смеялся над лысым профессором Вульфом, завалившим меня на экзамене. Даже похвастался тесным знакомством с ним, продемонстрировав его дорогую визитку с домашним адресом. И говорил, что обязательно сделает все, чтобы я на следующий год поступила учиться в мединститут. Мне так хотелось верить этому веселому добродушному человеку! Сознавая, что без оглядки влюбилась в него, я вдруг выпалила:

- Владимир Витальевич, простите мне мою смелость, но я не могу больше скрывать свои чувства. Я люблю вас.

- Называйте меня Володя. И давай на ты, - ответил он и крепко сжал меня в объятиях.

Я почувствовала, как его сильные руки ласкают мое тело. Даже сквозь пальто. Почувствовала его горячие настойчивые губы на своих губах и, задрожав от обжигающей волны нежности, ответила на его страстный поцелуй.

Мы шли дальше, уже не таясь, и я держала Володю под руку, каждую минуту прижимаясь к нему всем телом. Самошин крепко держал мою руку в своей, и я, к своему удовольствию, заметила, как вспыхивают искорки нежности в его темных глазах. «Это любовь», - подумала я. - «Он тоже любит, просто не говорит, может быть, стесняется. А если нет?» Стараясь гнать от себя дурные мысли, я шла рядом с ним, вернее, не шла, а летела на крыльях любви, едва касаясь ногами земли. Мы собирали красивые желтые листья и любовались ярким убранством отходящей ко сну природы. Огненно-рыжая листва тихо опадала с деревьев, и они оставались с неприкрытыми черными ветвями. Возле пруда мы раскрошили бутерброды и кормили забавных уток и селезней, которые, подплывая к самому берегу, не боялись брать кусочки белого хлеба прямо из рук.

- Здесь недалеко общага Первого меда. Там я живу. Может, зайдешь? Попьем чаю с печеньем.