Михаил Анисов - Превратности судьбы. Часть I

– Украли у меня деньги, – помолчала некоторое время, собираясь с духом и продолжила. – Самое страшное то, что я знаю воров.

– Что же тут страшного? – вмешался в разговор Сутулый.

– Это жены моих братьев, по крайней мере, одна из них точно. Во время кражи она свои часы обронила. – Ирина принесла и показала часики.

Почувствовав расположение и участие молодых людей, отвела душу и высказала все свои обиды и подозрения, рассказала ничего не скрывая, как над ней издевались родные братья.

– Теперь понимаете, почему я не могла обратиться в милицию? – закончила Ирина Анатольевна.

– Это хорошо, что вы не обратились в милицию, – убедительно сказал Сутулый.

– Еще один вопрос на эту тему. Вы говорили с кем-нибудь из них про кражу, – Марат захотел знать детали.

– Бесполезно, разве Зинка признается? Еще меня обвинит, что украла у нее часы. Да я к ним после этого случая ни разу не ходила.

– Не так страшен черт, как его малюют, – изрек Диксон прописную истину. – Но к этому у нас еще будет время вернуться. Теперь о хорошем. Вы еще стоите в очереди на кооперативную квартиру?

– На днях собираюсь предупредить, чтоб вычеркнули.

– Не нужно, Алексей передал вам еще пять тысяч.

– Марат извлек из внутреннего кармана пачку пятидесятирублевых купюр в банковской упаковке и передал ее обескураженной матери.

– Еще один дом начальству построили? – задала женщина наивный вопрос.

– Строим целый дворец, – улыбнулся Диксон. – Так что считайте эти деньги небольшим авансом. Только ваш уговор с сыном остается в силе – никому не рассказывайте, откуда они у вас.

– А в обиду, Ирина Анатольевна, мы вас не дадим, – вставил Сутулый.

– Спасибо, ребята, – она отвесила им поклон. – В моем доме вы всегда гости дорогие и желанные.

Растроганные рассказом хозяйки, они решили восстановить справедливость. Они тепло распрощались с хозяйкой и, узнав адреса ее братьев, покинули гостеприимный дом…

Михаил и Зинка смотрели недавно приобретенный новый телевизор «КрыМ-21». Это был один из первых телевизоров с большим экраном. Дети давно уснули, а они увлеклись очередной серией «Щит и меч». Перед фильмом Зинка плеснула мужу полстакана самогонки собственного изготовления, и тот чувствовал себя превосходно. Семейную идиллию нарушил звон разбитого стекла.

– Кажется, на кухне, – всполошилась Зинка.

– Сиди, сам проверю, – буркнул муж, поспешно надевая валенки. – Опять местные пацаны балуют, – бросил он на ходу и скрылся.

Не успел Михаил открыть дверь на улицу, кто-то набросил ему на шею петлю и выволок во двор.

– Привет, дядя, – полная луна осветила двух прилично одетых молодых людей.

– Вы чего, братцы, – прохрипел перепуганный Михаил, лежа на снегу.

– Дядя Миша? – уточнил Сутулый.

– Я, – он попытался подняться, но Диксон поддернул веревку, которая сдавила шею и вернула в прежнее, унизительное положение.

– Лежать, – приказной тон не предвещал ничего хорошего.

– Холодно, братки, – взмолился Казаков, хватая ртом воздух.

– Холодно? Посмотри, какой нежный, – усмехнулся Марат, обращаясь к напарнику. – Ладно, вставай, только медленно, без фокусов, не то придушу, как щенка.

– Что вы от меня хотите? – спросил Михаил, когда поднялся, трясясь от холода и страха одновременно. – Кто вы?

– Можешь называть нас тимуровцами, – блеснул остроумием Павел.

– В сарае свет есть? – строго спросил другой.

– Свечка, – пролепетал пленник в собственном дворе. – Только спички в доме.

– Не переживай, спички у нас свои найдутся. Двигай потихоньку к сараю, а то самим околеть недолго на таком морозе, – приказал Сайфутдинов.

Ровный огонек свечи тускло осветил помещение: засыпанный уголь в одном углу, аккуратно сложенная поленица дров – в другом и деревянные стеллажи со всевозможными плотницкими инструментами. В центре сарая высвечивался люк в погреб, на котором лежал огромный чурбак для колки дров.

– Раздевайся, – предложил Сутулый ровным голосом.

– Миленькие вы мои, я же околею.

Удар в солнечное сплетение прервал его причитания. Согнувшись в три погибели и превозмогая адскую боль, он начал раздеваться.

– Достаточно, – сказал Диксон, когда мужик остался в одних трусах.

Павел зашел за спину обнаженному и связал руки. Только после этого Марат снял петлю, высвободив шею.

– Теперь побеседуем, но запомни, вздумаешь убежать, поймаем и привяжем к лестнице в погребе. Пока домашние очухаются, пока найдут – окоченеешь, – предупредил Диксон.