Михаил Анисов - Превратности судьбы. Часть I

Машина мягко затормозила у ворот, рядом с которыми стояла вышка для наблюдения. Мирошниченко достал вещи из багажника и помог отнести их в комнату для свиданий.

– Устраивайтесь, – он опустил сумки в одной из комнат. – В конце коридора направо – кухня, налево – туалет.

– А где же Алеша? – всполошилась Ирина Анатольевна, пропуская слова отрядного мимо ушей.

– Он скоро придет, – успокоил ее офицер. – Кстати, вторая комната тоже в вашем распоряжении, – предупредил он.

– Благодарим, – Казакова почтительно склонила голову. – Но нам бы и одной хватило.

– Это с какой стороны посмотреть? – отрядный бросил быстрый взгляд на Светлану и загадочно улыбнулся, девушка покраснела и отвернулась. – Как говорится: пора и честь знать, – он козырнул и вышел.

Неожиданно на пороге появился Алексей.

«Возмужал, подрос, в плечах раздался, только чуть похудел», – пронеслось в голове у матери и она, протянула руки к сыну, который бросился в ее объятия.

Алексею не понравилось осунувшееся лицо матери и мешки под глазами. Он увидел перед собой старуху, а не тридцатишестилетнюю женщину, но не стал высказывать мысли вслух, чтобы не расстраивать близкого человека, прекрасно понимая, сколько ей пришлось всего вынести. Подросток уткнулся лицом в ее плечо и сразу почувствовал себя маленьким и беззащитным, но спокойным, сердце подсказывало, что мать защитит от всех напастей и неприятностей. На душе сделалось тепло и уютно, он так давно не испытывал такого спокойствия.

– Так бы и стоял, не отрываясь, – мечтательно произнес осужденный.

Света тихо стояла в сторонке и только тогда, когда сын высвободился из объятий матери, тихо произнесла:

– Здравствуй, Алеша.

– Здравствуй, Фиалка, – наедине он часто называл ее так. – Все цветешь?

Атаман подошел к девушке, взял ее лицо в руки и поцеловал в лоб. Успел заметить, как загорелись ее глаза, но она быстро опустила ресницы.

– Как хорошо, что ты приехала вместе с мамой, – Алексей приподнял ее лицо и заглянул в светло-зеленые глаза, на которые, по-прежнему, падала непослушная челка. – Чтобы ни случилось, ты навсегда для меня останешься цветущей фиалкой.

Он запустил руку в светлые, каштановые волосы и послушная головка доверчиво прижалась к его груди.

– Я на кухню, – предупредила Ирина Анатольевна. – Вам без меня есть о чем потолковать, – и уже обернувшись, в дверях добавила. – Алеша, следи за сестренкой.

Оставшись наедине с девушкой, он нежно поцеловал ее в яркие, словно спелые вишенки, губы. Света прижалась к нему и обвила руками. Долгий и искренний поцелуй вновь соединил Свету и Алексея. Стеснение и неловкость от первого мгновения встречи улетучились. Они опустились на койку, взявшись за руки, и не могли налюбоваться друг другом. Но детский плач вернул влюбленных к действительности.

– Что ж ты ревешь, дуреха? – Алексей аккуратно взял сестренку на руки.

– Мокрая, вот и ревет, – пояснила Света. – Давай я ее перепеленаю.

– Я сам.

Алексей неуклюжими движениями развернул девочку, та засучила ножками, вызвав у него улыбку. Он огрубевшими руками, но очень старательно, завернул сестру в сухую пеленку и сунул соску, она успокоилась. Едва Алексей проделал эту непривычную для него работу, как малышка выплюнула соску и уже сосала пальчики своих крошечных ручек.

– Сам, сам, – пожурила Светлана. – Кто ж так пеленает?

– Посмотри, какая сильная, – удивился Алексей. – Если бы меня так завернули, ни за что бы не высвободил руки.

– Завернул неправильно, – рассмеялась девушка и на ее щеках заиграли симпатичные ямочки. – Не умеешь, так и скажи.

Света вновь перепеленала Любашу, и Алексей невольно залюбовался ею.

– Ты у меня красивая и ловкая, с тобой не страшно иметь своих детей, – быстро сказал Алексей, смутив девушку.

Выручила ее Ирина Анатольевна, вернувшаяся из кухни.

– Минут через тридцать – сорок можно будет накрывать на стол, – объявила она.

– На сухую не годится, – спохватился Алексей. – Сколько времени не виделись, да еще накануне великого праздника.

Он выскользнул из комнаты и направился по коридору, в противоположную от кухни сторону, к массивной железной двери, с небольшим, зарешеченным окошком. Алексей несколько раз постучал по ней кулаком, и в отверстии появилось лицо конвойного.

– Слушай, служивый, не в службу а в дружбу, раздобудь вина. Не каждый день удостаивают чести свидания с родственниками, – он протянул в окошко купюру красного цвета. – Сдачу можешь себе оставить.