Михаил Анисов - Превратности судьбы. Часть I

– Кто он? – жена выглянула на улицу, через плечо мужа и онемела.

Испуганные и удивленные, оба уставились на живой сверток.

– Никак подкидыш? – пришел в себя первым Федор Степанович. – Нужно кого-нибудь позвать.

– Не нужно никого звать, – очнулась Инга Сидоровна. – Это судьба.

Сорокадвухлетняя бездетная женщина, в расцвете сил, переживала из-за того, что у них нет детей и всю жизнь мечтала кого-нибудь усыновить или удочерить, но как-то не доходили руки, все откладывала на потом. Она вышла замуж за молодого председателя сразу, как тот вернулся с фронта. Вначале – голод и разруха, потом – карьера мужа, не до детей. А когда, в конце концов, надумали – оказалось поздно. Увидев подкидыша, она посчитала, что это перст судьбы.

– С ума сошла? – отозвался Вершков.

– Мы возьмем ребенка себе, – заявила жена тоном, не терпящим возражений.

– И как ты себе представляешь это практически?

– неуверенно возразил муж.

– Подожди, – женщина выпрыгнула в окно, чем в немалой степени удивила Федора Степановича, подняла ребенка и передала его мужу.

Вершков, пока дожидался возвращения жены, развернул младенца.

– Мальчик, – раздался нежный голос жены за спиной. – Мы усыновим его.

– Это сложно, мы обязаны заявить, что его подкинули нам, – уже не возражал, а больше констатировал факты первый секретарь обкома партии.

– Мы никому не сознаемся, что его подкинули, ты оформишь документы, что я сама родила мальчика, – Инга Сидоровна вела себя агрессивно и на компромисс идти не собиралась.

– Но вдруг…

– Никакого вдруг. Если ты имеешь в виду его настоящих родителей, то они сами добровольно избавились от малыша. А что касается документов – хозяин ты здесь или не хозяин, – она взяла голенького ребеночка на руки, прижала к себе и он успокоился. – Сыночек мой, – женщина расцеловала мальчика в щечки, непередаваемый молочный запах новорожденного и доверчивые ручонки, потянувшиеся к лицу Инги Сидоровны, привели ее в неописуемый восторг.

– Ты сделаешь это, – произнесла она решительно.

– Но что подумают окружающие? – хотя сам Федор Степанович давно согласился с женой, в нем еще говорила осторожность.

– Тебе предлагали должность в министерстве сельского хозяйства страны и ты отказался. Звони в Москву и немедленно соглашайся, а мы пока поживем на даче, – предложила супруга.

– Пусть будет по-твоему, – сдался муж…

Через две недели чета Вершковых отбыла в Москву. На руках Инги Сидоровны был грудной ребенок – Вершков Александр Федорович.

В столице Федор Степанович получил должность советника министра сельского хозяйства, четырехкомнатную квартиру на улице Горького и государственную дачу. Начало жизненного пути у Вершкова-Казакова складывалось удачно.

Ирина, нагрев воду, выкупала детей и уложила их в спальне. Сама принялась за шитье ночных сорочек на швейной машинке, которую временно ей одолжила Ольга Никитична. Ирина с шестнадцати лет работала на швейной фабрике «Красный октябрь». Привычное дело спорилось. Монотонный стук машинки да детское сопение в соседней комнате действовали успокаивающе. Громкий стук в окно прервал ее занятие. Ирина вышла на веранду. Она приоткрыла дверь и увидела брата Михаила.

– Утром приходи, – сказала она брату, который с трудом удерживал свое тело в вертикальном положении, дыша перегаром. – Нечего на ночь глядя шляться.

Ирина собиралась прикрыть дверь, но Михаил подставил ногу.

– У тебя есть похмелиться? – еле-еле выговорил он.

– Куда тебе похмеляться, когда без этого ноги не держат, – попыталась урезонить его сестра, выталкивая ногу.

Но Михаил подставил плечо, толкнул дверь и протиснулся на веранду.

– Я спрашиваю, выпить есть? – требовал брат.

– Откуда? У нас никто не пьет, – сестра не знала, как избавиться от назойливого братца.

– Тогда дай денег на бутылку, меня Костик ждет, у него жена с детьми уехала к теще в деревню.

– Еще один братец, дал Господь родственников, – возмутилась сестра.

– Так ты дашь денег? – больше требовал, чем спрашивал Михаил.

– Нет у меня лишних денег: Сереже нужно зимнюю обувь справить, сама голая хожу, Алеше посылку собрать, да и детей чем-то кормить надо, – перечисляла Ирина. – Я по ночам шью не для того, чтобы ублажать братьев-пьяниц.

– Ирка, не вынуждай, – пригрозил брат. – Я у тебя не на ящик прошу, а всего на одну бутылку.

Ирина понимала, что от брата просто так не избавиться, детей разбудит, а своего добьется и, решив не доводить дело до крайностей, сходила за кошельком.