Робин Мур - Человек семьи

– Над чем ты смеешься, придурок?

– Ни над чем, – снова сказал Пат. – И над всем...

Мальчик-кубинец в белом пиджаке поднес ему телефон на длинном проводе:

– Это вас, сеньор.

Пат взял трубку и послушал. Низкое контральто произнесло только четыре слова.

– В любой момент, тигр.

– Ясно.

Пат повесил трубку, забрал солнечные очки, радиоприемник и сигары.

– Мне надо подняться в комнату, ба, – сказал он. – Есть одно дело.

И, махнув Конни с Себастьяном, он пошел к главному зданию.

Для политиканов не было неожиданностью, что Пат выставил свою кандидатуру на пост губернатора. Многие считали, что он не такой уж плохой кандидат. Когда Рокфеллер отходил от дел, а Никсону грозил импичмент, демократы прочно обосновались в Олбани.

Хороших кандидатов было много, но ни один из них не разбирался в магии политики. Трое из них склонялись к либералам, но Пат Конте, работая четыре срока законодателем у демократов, и сам немного сдвинулся влево. Он поддерживал федеральные дотации общественного транспорта и особенно метро, градостроительство, Билль об общественном здравоохранении Тедди Кеннеди и другие программы. Каждый его шаг был нацелен на специфические черты его избирателей.

По сути дела, он стал известен всему штату, поскольку постоянно выступал в газетах и по телевидению в связи с расследованием преступности Конгрессом, а также десять лет разъезжал по периферии. У Пата сейчас была большая и лучше финансируемая организация, чем у всех других кандидатов, вместе взятых. Теперь было невозможно его остановить. Тех, кто хотел бы его остановить, было немного, если не считать реформистской фракции демократической партии.

Публике трудно было провести различия между той преступностью, с которой боролся Пат, и организованной преступностью. Поэтому Пат участвовал и во многих действиях против организованной преступности (если это не вредило интересам его Семьи).

Когда Пат сдвинулся влево в своих взглядах, то его мировоззрение, по мнению многих членов организации, стало более вселенским – строгая его ориентация на сицилийцев расширилась до сотрудничества с такими, как Мейер Лански и его представитель – Джимми Ало. Через Лански Пат смог получить поддержку многих евреев-либералов Нью-Йорка, которых иначе ему было бы не достать. Деньги текли в сотни деловых и частных предприятий, откуда возвращались в виде официальных пожертвований на предвыборную кампанию. Если бы было нужно, Пат мог собрать для кампании средств не меньше самого Рокфеллера, но в этом не было необходимости.

Рокфеллер, покидая свой пост, чтобы баллотироваться в президенты в 1976 году, оставил республиканцев с бесцветным, лишенным воображения воспитанником, но у них не было выбора и пришлось выдвигать его.

Вскоре появилась комиссия под названием "Граждане за Пата Конте", возглавляемая Арти Уинбергом. Гвидо Патерно обеспечил поддержку от бизнеса, а отец Рэй искусно управлял духовной стороной дела. Китти Муллали очень помогла в организации шоу-спектаклей во время предвыборной кампании Конте. Одним из пунктов платформы Пата было обещание федеральной поддержки действий Нью-йоркского государственного театра с целью донести чудеса Бродвея до периферии. Пат получил поддержку даже Джима Бэйлн – теперь влиятельного служащего по связям с общественностью. Джим смягчился, меньше воевал за права чернокожих, поскольку был заинтересован в том, чтобы устроить детей в престижные колледжи. Для равновесия национальностей в своей организации Пат поручил ирландцу Джерри Фоули отдел по связям с общественностью.

В начале года Пат должен был совершить традиционную для нью-йоркских кандидатов поездку под названием "Три И" в Ирландию, Израиль и Италию. Констанца согласилась поехать с большой неохотой, так как Пат с собой Себастьяна не брал, сказав, что поездка будет опасной для его здоровья.

Себастьян пережил несколько тяжелых респираторных заболеваний. Большинство медиков сомневалось, что он проживет еще больше пяти лет, но сейчас у него со здоровьем было все в порядке. Констанца наняла двух сиделок со специальной подготовкой по уходу за умственно отсталыми детьми и взяла с доктора Пиледжи обещание звонить несколько раз в неделю.

– Это может быть чем-то вроде второго медового месяца для нас, золотце, – заметил Пат накануне поездки и сразу же пожалел о своих словах.

Констанца смотрела на него холодным ровным взглядом: