Димитр Пеев - Седьмая чаша

– Ну и крепкие же у тебя нервы, Беба. На зависть крепкие. Как жилы коровьи, – сказал Паликаров. – О своей позаботься шкуре, о своей. Геренский от крошки Лени теперь знает и еще кое-что. Подробность, о которой мы благоразумно умолчали. О твоих криках, Беба. Ты помнишь, пока вы блаженствовали наверху, в спальне, ты вдруг завопила на всю округу: «Я тебя убью!»? Значит, ты запугивала Жоржа. А четверть часа спустя исполнила угрозу.

Беба отхлебнула виски, поправила на груди халатик.

– Я действительно не боюсь, Боби, – сказала она наконец. – Неприятно, что эта идиотка Лени втоптала меня в такую грязь, но я не боюсь. Говоришь, что Геренский – старый лис? Тем лучше. Представь себе, что он подумает? Человек, который во всеуслышание грозится убить, очевидно, находится в состоянии аффекта. Если такой человек и убьет, то сделает это не таясь, не задумываясь: ножом, пистолетом, утюгом – что под руку попадется. Ты понимаешь? Жоржа прикончили, все рассчитав, прикинув, взвесив. Кто же в нашей компании может так тонко обмозговать убийство? Дурак Жилков? Или тот, кто сознался Жилкову, что неплохо бы…

– Хватит! – оборвал ее Паликаров. – Да, я сболтнул что-то такое Дамяну, но сболтнул просто так, в сердцах, злясь на Жоржа. Без всякого умысла.

– Но об этом знаешь только ты, правда? А Геренский спокойно запишет в дело со слов Дамяна или Мими: один из гостей признался, что задумал убить Даракчиева. Припас яд. Когда шел через безлюдную гостиную вслед за таможенником, задержался ненадолго у стола, открыл баночку с ядом и…

Паликаров осушил до дна свой стакан. Рука его слегка дрожала.

– Я докажу тебе, что все было совсем не так, Беба. Убийца, говоришь, все рассчитал, обмозговал? Ладно. Почему, однако, хитрец не позаботился о собственной безопасности? Сначала откровенничает с Дамяном, потом на глазах у всех идет в гостиную – вернее, в кабинет через гостиную. Не проще ли было запастись для начала надежным алиби, которое поставило бы его вне подозрений?

– Довольно примитивная логика, Боби. Недавно я читала французский детектив. Там главный герой говорит: «Сомневаюсь в каждом, у кого неуязвимое алиби. Зачем алиби невиновному?» А подполковник Геренский криминальные романы небось назубок знает.

С улицы доносились шум автомашин, крики детей. Беба рисовала пальцем на стене замысловатые линии. Паликаров стучал носком ботинка о ножку журнального столика.

– О чем думаешь? – спросил он после долгого молчания. – Как лучше меня утопить, да?

– Нет… О том, что Жорж был умнее всех нас, вместе взятых.

– Воздвигни своему Жоржу памятник и нацарапай эту эпитафию. Допустим, он был мудр, как Соломон. Ну и что?

– А то, что вы ведете себя как подонки и бабы. Даракчиев же дрался бы как лев! – Беба мотнула рыжей своей гривой, словно пытаясь изобразить льва.

– Как же поступил бы лев Даракчиев?

– Если бы я знала как… Должно быть, отвел беду не только от себя, но и от всей компании. Да, он приложил бы все силы, чтобы уличить в убийстве не кого-нибудь, а, скажем, Средкова.

– Постой, постой, при чем тут таможенник? – опешил Боби, смекая, что в рассуждениях Бебы все-таки есть здравый смысл…

– Средков в консорциуме – чужой человек, Боби. Давай снимем розовые очки, дружок. Тому из нас, кто совершил убийство, придется хуже всех. А остальные, если Геренский пронюхает о нашем консорциуме, будут жрать в тюрьме баланду. Один Средков не имеет к нам никакого отношения…

Вернувшись домой после работы, Коста Даргов застал жену совершенно пьяной.

– Ну и насосалась! – сказал он равнодушно. Беба, отшвырнув стакан, застонала:

– Бо-юсь…

– Знаю я весь твой репертуар: выпивка «на радостях», выпивка «с горя»… Сейчас очередной номер – попойка от страха. Тебе главное – нализаться… – Коста снял пиджак, аккуратно повесил его на спинку стула. – Чего же ты боишься, пьянчужка?

– Милиции боится пьянчужка, – призналась Беба.

– Хм, милиции! – повторил Даргов. – А мне плевать на милицию!

Проявление мужества и пренебрежение к опасности у ее мужа – это для Бебы было неожиданным. Она привстала, удивленно глядя на Косту.

– Меня тоже таскают на допросы, – сказал Даргов. – А я ничего не боюсь. Я могу доказать, что не совершал убийства.

– Неужто и ты пропустил рюмочку? На работе? Ну дела!.. – изумилась Беба, смущенная туманной речью супруга.

– Я на работе не пью. И после работы редко. Я рассуждаю вслух. Я знаю их методы. Неважно, кто преступник. Важно, кому дело пришить. Мне никто ничего не пришьет.