Ростислав Самбук - Нувориш

– А оружие? Откуда у вас пистолеты и автоматы?

«Так я тебе и рассказал…» – Яровой вспомнил, как привез ему оружие в багажнике «Жигулей» знакомый прапорщик. По пристойной цене – без обдираловки. Военная часть, в которой служил прапорщик, дислоцировалась на территории его бывшей области и прапорщик честно поделился с командиром полка. А командиру полка Яровой в благословенные времена застоя выделил участок под дачу – чуть ли не полгектара под лесом и на берегу реки.

– Разве я похож на спекулянта оружием? – спросил. Задонько и не рассчитывал на иной ответ.

– Мы еще вернемся к этому вопросу, – пообещал. – «Газон» и «зил» видели крестьяне ночью в Михайловке именно тогда, когда были ограблены контейнеры у Ребровицы.

– И они запомнили номера машин?

«Ох ты и пройдоха! – едва не вырвалось у Задонько. – Конечно, номера на бортах переиначены, а металлические государственные подделаны, но рано праздновать победу. Когда возвращались из Михайловки в Киев, Моринец незаметно отковырял кусок краски с автомобильного борта – так что есть результаты экспертизы и вывели тебя на чистую воду».

– Мы еще поговорим о грузовиках, – пообещал, – а сейчас давайте лучше побеседуем о «Канзасе».

– «Канзасе»? – вытаращил глаза Яровой. – Какой еще «Канзас»?

– Фиктивная фирма, созданная вами.

– И как можете это доказать?

– Через эту фиктивную фирму вы получили свыше миллиарда карбованцев.

– И это также вы можете доказать?

– Мы арестовали руководителя фирмы Кузьму Анатольевича Лутака.

– И он свидетельствует против меня? Если даже так, официально заявляю: вранье. О «Канзасе» впервые слышу, никаких денег от этой фирмы не получал.

– Так-таки впервые? Но ведь вы, господин Яровой, вряд ли можете опровергнуть, что были на презентации «Канзаса». Видели вас там весьма солидные люди, например, Рутгайзер и Сеньков.

Яровой пожал плечами, для убедительности потер ладонью лоб и пробормотал:

– Теперь припоминаю. Действительно, когда-то на Березняках… Но ведь мне приходится бывать на многих презентациях… Наверно, пригласили и на ту.

– Мы установили, Леонид Александрович, что видеотехника и компьютеры из разграбленных контейнеров перепрятывались в сарае председателя колхоза из села Михайловка. Надеюсь, не станете отпираться, что знакомы с Василием Григорьевичем?

И опять Яровой наморщил лоб, будто пытался вспомнить, о ком идет речь. Отрицательно покачал головой.

– Не помню.

– Ну как так, Леонид Александрович? Разве и Героя соцтруда припомнить не в состоянии?

Яровой расплылся в улыбке.

– Так бы и сказали: Михайленко… Конечно, знаю… И он докатился до того, что перепрятывал награбленное? Разве Михайленко мог такое учинить?

– Больше того: тот самый Михайленко звонил из Ребровицы вам в Рудыки. После того, как я с оперативной группой побывал в Михайловке. Что же он сообщил вам, Леонид Александрович?

– Такого разговора не припоминаю.

– Что-то с памятью вашей стало, господин Яровой. А ребровицкая телефонистка узнала на фотографии Михайленко, да и квитанция о разговоре с Рудыками на почте сохранилась.

– Ну и что? Ну, позвонил мне Василий Григорьевич… Ну, побеседовали с ним на разные темы. Ну, жаловался он на милицию, незаконно ворвавшуюся в усадьбу честного труженика. Ну и что?

– Все это – косвенные доказательства, но, если собрать их вместе…

– Не смешите меня!

Вдруг Задонько рассвирепел: гнев затмил разум, но полковник все-таки нашел силы, чтобы сдержать себя. Сказал резко:

– Мы устроим вам очную ставку с Луганским и с другими людьми, так что я не советовал бы вам отпираться.

– Сейчас вы поставите меня в известность, что чистосердечное признание смягчает вину…

– Нет, – махнул рукой Задонько, – на вас это не повлияет. Вы – волк, хотя много лет натягивали на себя овечью шкуру. Лозунги провозглашали – о равенстве и братстве, на трибунах выстаивали, послушать вас – нет в мире справедливее человека. А в это время гребли все под себя, я не был в Рудыках, но, говорят, от такого особняка и Щербицкий не отказался бы. Потом наняли Лутака, наобещали золотые горы, а он, хоть и прохвост, хоть и хитер, а в дураках оказался. А это же вы, Леонид Александрович, втянули его в аферу, вы высосали через «Канзас» миллиард, и я не успокоюсь, пока не докажу это.

«Блажен, кто верует… – усмехнулся Яровой, хотя кисло было у него на душе. – Дерзайте, полковник».