Ростислав Самбук - Миллион в сигаретной пачке

Хаблак посмотрел на часы.

– Ярослав Михайлович еще на работе, – сказал он. – А вдруг дома… Он не должен меня видеть. Проедем мимо усадьбы, и я спрячусь за вас, лейтенант.

– Да там такой забор, – возразил Проховник, – что он, если бы и хотел, ничего не увидит.

– А вы слышали о случаях, когда и незаряженное ружье стреляет?

– Да. Говорят, береженого и бог бережет.

Они свернули на улицу, посредине которой рос огромный дуб, и лейтенант попросил остановиться.

– Вон там, за желтым забором, – показал он пальцем на усадьбу напротив дуба.

Хмыз действительно построил себе капитальный дом: двухэтажный, крытый железом, с большой верандой.

«Да, – отметил Хаблак, – на директорскую зарплату такой не построишь».

Они проехали мимо усадьбы. На соседней улице Хаблак высадил Проховника и приказал ехать в Киев – еще сегодня должен узнать, каким магазином руководит Ярослав Михайлович Хмыз.

– Преклоняюсь перед вашей мудростью, – восхитился Коренчук. – Это ж надо: не иметь ни единой зацепки и за один день узнать обо всем. Вы – настоящий детектив, капитан!

Лейтенант Микола Коренчук сидел в комнате Хаблака и внимательно слушал рассказ о поиске Хмыза. Коренчук был одним из самых молодых работников ОБХСС, но несмотря на это ему поручали сложнейшие и запутаннейшие дела. Несколько лет назад, после окончания университета, он пришел в органы внутренних дел и успел зарекомендовать себя инициативным и вдумчивым сотрудником. Огромная загруженность на работе не помешала ему поступить в заочную аспирантуру, и многие удивлялись, как успевает всюду этот незаметный на первый взгляд юноша.

Коренчук всегда ходил с большим и тяжелым портфелем. Кое-кто шутил, что лейтенант носит в нем все свое имущество – сначала жил в общежитии, потом получил комнату, но не женился и, насколько было известно коллегам по отделу, мебели не купил, имел только стол, два стула и кровать. Зато все стены занимали самодельные стеллажи с книгами: книги, оказывается, и носил Коренчук в своем огромном желтом портфеле. Иногда прихватывал его даже, когда шел на задание, объясняя тем, что с книжками как-то уютнее.

– Да, да, вы настоящий сыщик, – повторил Коренчук. – Я никогда бы не смог так ловко выйти из тупика, в который вас загнали.

Хаблак захохотал.

– Я много наслушался о вас, но о том, что вы – подхалим, узнаю впервые.

– Ну, уж и подхалим! – возразил Коренчук. – А вы знаете, что такое новейший подхалим?

– Будто раньше он был иным?

– Я так и знал, что вы это скажете. А между тем, это – самая широкораспространенная ошибка. Наш родной подхалим давно стал качественно выше. Теперь только жалкий примитив станет убеждать вас, что вы – красавец, "если имеете живот и лысину. Впрочем, некоторые проглотят и такую наживку. Но этот подхалим – самого низкого сорта. В настоящем обществе таких уже всерьез не принимают.

– А кого принимают?

– Средний тип подхалима. Сдержанный, вежливый, даже несколько суровый человек. Он не улыбается сладко и не восхищается вашими способностями, он внимательно выслушает вас и лишь иногда осмелится высказать свою мысль, однако сделает это так, чтобы вы еще раз осознали свою значительность. Он не похвалит вас в глаза, но, конечно, скажет что-нибудь приятное в присутствии вашего друга – знает, что переданная другом похвала весит вдесятеро больше. Он даже покритикует вас, но так, чтобы подчеркнуть ваше превосходство.

– Ого! – не выдержал Хаблак. – Но вы же говорите, что это – средний тип. А высший?

Лейтенант, поправив очки, продолжал почти растроганно:

– Это просто чудо – подхалим высшего сорта. Человек, достигший определенных ступенек. Суровый с равными, иногда даже с высшими. Бывает, что и возражает высшим, но точно знает, до каких границ. Это и есть искусство: знать – до каких пределов. И вовремя остановиться. Тогда начальство всегда будет любить и уважать вас, а, главное, – выдвигать.

– Надо рассказать это полковнику Каштанову, – с деланной серьезностью сказал Хаблак.

– Но вы ведь не подхалим, и не сможете воспользоваться моими советами, – тем же тоном ответил Коренчук. Они посмотрели друг другу в глаза и расхохотались.

Коренчук поднял с пола свой портфель, поставил на колени.

– Небольшая умственная разминка окончена, – сказал он. – Приступим к делу. Можно вопрос?

– Сколько угодно.

– В магазине на Куренёвке есть обувной отдел?

– Нет.

– Нет его и в бывшем магазине Смолянникова?