Александр Андрюхин - Казнь за разглашение

Монстр окончательно превратился в Заруднева, и вокруг все прояснилось и встало на прежние места, но ещё продолжали летать светящиеся шары.

— Ее сына Алексея Климентьева в девяносто четвертом казнили за то, что он продал чертежи аппарата Минаева американским спецслужбам. За казнь сына мы выплатили Климентьевой в качестве компенсации двести тысяч долларов. Этого ей показалось мало. Она потребовала ещё пятьсот тысяч, но, когда получила отказ, стала шантажировать нас тем, что предаст огласке государственную казнь без суда и следствия. Сначала мы её предупредили стоматологической процедурой. Она осталась без пяти зубов. Не поняла, что мы повсюду и можем все. Через год опять отправилась к прокурору. Нам пришлось применить более действенную меру — автомобильную аварию. После неё Климентьева год пролежала в больнице. Пять лет жила тихо. И вот опять начала через вас предавать огласке то, что не должно быть достоянием так называемой «общественности». Она уже была на грани того, чтобы раскрыть адреса секретных космических лабораторий, поэтому нам ничего не оставалось, как применить последнюю, радикальную меру. Эта мера наказания оговаривалась в подписке о неразглашении. Но даже когда ей сделали гуманный укол, который перед концом оставляет время на молитву и осмысление жизни, она и тогда позвонила в РОВД, заявив, что в её смерти виноваты спецслужбы. Однако лучше бы она подумала о вечном. У нас везде свои люди.

— Да, это я уже заметил, — покачал головой Берестов, окончательно придя в себя. — Но неужели правда Россия все ещё обладает технологиями, не имеющими аналогов?

— Но вы же сами об этом писали, — усмехнулся Заруднев. — Во всех аномальных явлениях вы искали следы «оборонки». Вы что же, не верите в то, о чем пишете?

— Признаюсь честно, нет! — улыбнулся Берестов. — Мне и сейчас не верится, что наша страна продолжает обладать могучей военной мощью.

— А куда же она, по-вашему, делась? — улыбнулся Заруднев.

— Перекочевала на Запад.

— Кое-что перекочевало в результате предательства. Но с предателями мы ещё будем разбираться. Ни один не останется безнаказанным. А сейчас ответьте, догадывались вы, что вас использовали?

— Догадывался.

— Тогда какого черта вы все это публиковали? Ну, Климентьева преследовала меркантильную цель. А какую цель преследовали вы?

Берестов поскреб ногтем висок и виновато улыбнулся. Но душе было тепло и спокойно, перед глазами все ещё мелькали светящиеся шары.

— Черт его знает! Любопытство, наверное, удовлетворить.

— Удовлетворили? Или хотите что-то еще?

— Да, хочу.

— Что именно?

— Чтобы вы отпустили Лилю Иванову.

— Куда отпустили?

— На свободу!

Заруднев удивленно поднял бровь.

— Откуда вы знаете, что она наша?

— Догадался по белому «опелю». Она уезжала на нем из «Тибета». А потом из него в меня стреляли.

— Вздор! Мало ли в Москве белых «опелей»? Вы не по этому догадались.

— Правильно! Не по этому. Шесть лет назад были идеальные условия списать на Иванову с Авекяном убийство Климентьева. Однако ни он, ни она не попали в материалы следствия. Я понял, что её завербовали. Причем ей поручили наблюдать за газетой Авекяна.

— Вы правильно поняли, но неправильно истолковываете нашу роль. Мы не списываем казни на невинных людей. А за печатной продукцией действительно наблюдаем. Наиболее толковые газеты приобретаем для себя.

— Но сейчас-то вы поняли, что газета Авекяна никуда не годится? Авекян, как газетчик, абсолютный нуль. Так зачем вам Иванова в его газете?

— Есть много других хороших газет, — улыбнулся Заруднев. — Сейчас, насколько вы понимаете, начинается борьба за СМИ. В первую очередь, конечно, за телевидение. Так что на такие ценные кадры, как Иванова, мы рассчитываем. Ну а теперь, поскольку вы во многое посвящены, нам с вами нужно соблюсти кое-какую формальность.

— Отправить меня на тот свет? — понимающе улыбнулся Берестов.

— Ну поменьше смотрите телевизор, — ответил подполковник и полез в портфель.

Однако вытащил оттуда не пистолет с глушителем, а лист казенной бумаги с каким-то текстом и российским гербом.

— Вы должны подписать документ о неразглашении государственной тайны вот по этим пунктам. И особенно обратите внимание на последний пункт: за разглашение — смертная казнь.

Берестов по диагонали прочел все пункты и с готовностью поставил свою подпись.

— Значит, по уфологическому направлению работать только с ассоциацией «Аквариус»? — покачал головой Берестов.