Жанна Бочманова - В одну реку дважды (СИ)

– Хватит уже на него волком смотреть, – упрекнула она шепотом. – Простить не можешь? Любовь зла, сама должна понимать…

Я нахмурилась и ничего не сказала, помахала ей на прощание рукой, села в машину, и мы поехали. Мама всю дорогу весело щебетала, расспрашивая о Париже, я старалась отвечать впопад, а сама думала: «И ничего я волком не смотрю. Это так кажется» Хотя, конечно, мне долго пришлось привыкать к маминому мужу. Правда, я старалась делать вид, что все в порядке, но он, вероятно, чувствовал, что я не пылаю к нему любовью, поэтому особо ко мне не лез с любезностями. Так мы и жили, стараясь сохранять паритет.

Дома меня первым делом накормили, я разомлела и начала доставать подарки. Маме очень понравилась помада шикарного цикламенового цвета. Мама у меня красавица – пепельная блондинка, с потрясающей фигурой и голубыми глазами. Я подозреваю, что папа влюбился в нее из-за сходства с той самой певичкой из Гданьского бара. Жора, напротив, был не так уж красив, зато являлся полной противоположностью отцу: никакого романтизма, мастер на все руки и к тому же обладал веселым покладистым характером. Ему я привезла галстук яркой попугайской расцветки.

– Это сейчас так модно? – спросил Жора, примеряя подарок. – Завтра на работу надену.

И ведь, правда, наденет, поняла я, даже если галстук ему не очень и понравился. Я вздохнула, про себя, конечно. Жора занимался бизнесом – торговал турецким текстилем. Мотался раз в месяц в Турцию, и обязательно привозил мне что-нибудь в подарок. А прошлым летом повез нас с мамой в Анталию. Мне понравилось, хотя Жора смеялся, что ни на секунду не мог расслабиться, боялся, что турки нас украдут. Нет, надо как-то наладить отношения, решила я, хватит уже в детские обиды играть.

Я встала из-за стола и, сославшись на усталость, ушла к себе. Подошла к зеркалу, достала из-за ворота джемпера медальон и тихонько погладила тускло-желтую поверхность. Монету, из которой был сделан медальон, Эрику подарил дед, директор музея. Древние финикийцы были отважные ребята, строили отличные корабли и изобрели алфавит. На монете был изображен корабль с тремя воинами, под ним извивался дракон с мордой льва и крыльями. Страшно даже подумать, сколько лет этому кусочку металла.

Я легла спать в обнимку с телефоном, ожидая звонка. Но напрасно. Эрик так и не позвонил. Я набрала заветный номер и долго слушала длинные гудки в эфире. Каждый вечер, а иногда и днем, я набирала выученный наизусть набор цифр. Я написала несколько писем, все они вернулись обратно, щедро украшенные всевозможными штампами: «Адресат выбыл».

Я ничего не понимала. Металась, мучилась. Но потом, как-то успокоилась и стала жить дальше, как раньше. Вернее, делать вид, что все как раньше. На самом-то деле я понимала – ничего уже никогда со мной не будет так, как было когда-то. Но выхода не было или я просто не видела его. Вилька видела мои мучения и, как могла, старалась отвлечь от грустных мыслей.

Глава 2

ГЛАВА 2

Вилька оказалась права на все сто процентов по поводу злопамятности политрука. Не прошло и месяца, как у меня накопилась куча хвостов с его семинаров. Ибо на каждом он меня вызвал, долго мучил непонятными словами и в конце обязательно ставил жирный неуд в свой реестрик. Сессия угрожающе приближалась, а надежды сдать зачет по философии и тем самым получить допуск к экзаменам, как не было, так и не предвиделось. Я уже мысленно распрощалась с институтом, во всяком случае, с бюджетным обучением, как вдруг, в один прекрасный день Сергей Петрович, встретив меня возле дверей аудитории, попросил задержаться после лекции.

Ожидая самого худшего, я просидела все полтора часа, как на иголках.

– Ну, что, Миронова, как сессию сдавать будем? – спросил политрук ласково и даже с сочувствием.

Я пожала плечами, меня этот вопрос интересовал чрезвычайно, но ответа, в отличие от Сергея Петровича, у меня не было.

– Дело-то не в том, что ты чего-то не понимаешь, а в том, что ты просто не хочешь ничего учить. Я даже обижен. Неужели я настолько неинтересно преподаю, что не смог вызвать хотя бы элементарного интереса?

Тут мои брови, видимо, так скакнули вверх, что Сергей Петрович невольно отрефлексировал: его брови тоже встали домиком над серыми задумчивыми глазами. «Блин, – пронеслось в моей голове, – это что намек? Неужели будет намекать на переспать за зачет? Зачетно переспать, так сказать?»

– Я понимаю, что кое-кому кажется, что одного знания иностранного языка будет достаточно для успешной карьеры…