Николай Леонов - Долг платежом страшен

– Чего ты хочешь добиться? – сумрачно осведомился он. – Ты один. Что ты можешь сделать один?

– Отправить туда, куда ты отправил моего брата, – немедленно ответил Тимохин. – Это самое меньшее, что я могу сделать, поэтому не ломай комедию. Пришла минута, когда нужно подумать о себе, Тренев. Или ты хочешь, чтобы твои подельники вспоминали о твоем мужестве со слезами на глазах? Да ты у нас сентиментальный! Говорят, все убийцы – сентиментальные люди. Кажется, я начинаю в это верить.

– Я не убивал твоего брата, – буркнул Тренев. – Все, что я сделал, это привез его на базу. Прикончили его другие. А что было, по-твоему, делать? Твой идиот-брат наломал таких дров, что оставлять его в живых было еще большим идиотизмом. Слышал в «Новостях» про похищение артистки Строевой? Это сделал твой братец на пару со Слоном. Притом он едва не задушил звезду нашей сцены. Просто так, баловался с удавкой… Ты, наверное, в курсе, что это было любимое занятие твоего брата?

– Наверняка он делал это не просто так, а по вашему приказу, – убежденно сказал Тимохин. – В чем же его вина?

– Он делал это по собственной тупости! – ответил Тренев. – Ему всего-то нужно было отвлечь артистку, отвезти ее за Кольцевую дорогу и отпустить, живую и невредимую. А он, повторяю, едва не задушил ее, до смерти напугал да еще и привлек внимание милиции. За ним и Слоном началась погоня. Они разбили машину артистки. Слон сломал ногу, не мог идти, и тогда твой братец просто прирезал его, как свинью. Хорошо еще, его сразу не взяли. Но оставлять его в живых было опасно. Если у тебя есть мозги, ты и сам должен это понимать. Когда речь идет о целой организации, нельзя быть гуманным, тем более что твой брат даже и не слышал такого слова. Дружка своего, Слона, он зарезал, не моргнув глазом, между прочим.

– Плевал я на Слона и на весь ваш зоопарк! – с презрением сказал Тимохин. – Моим братом был Колька. Этим все сказано. Кто отдал приказ убить?

– Кто-кто? Тишков и отдал, – проворчал Тренев. – Как ты думаешь, кто решает такие вопросы?

– А кто топил его?

– Топили Малик и Калина – ты их знаешь. Теперь ты вообще все знаешь. Тебе полегчало?

– Может быть, – сказал Тимохин.

– Тогда, может быть, договоримся? После твоего демарша весь наш бизнес теряет смысл. Я ухожу на покой. Просто уезжаю отсюда. Готов поделиться с тобой тем, что отложил на черный день.

– Думаешь, можешь купить себе спокойную жизнь?

– Благодаря тебе она давно перестала быть спокойной. Но ты сам видишь, что моей вины в смерти твоего брата не так уж и много. Если бы Тишков решил избавиться от меня, то все было бы наоборот – я бы лежал сейчас на столе в морге, а твой брат пил бы водку за упокой моей души. Как говорится, ничего личного. Ну что, по рукам?

– Где у тебя деньги? – после короткой паузы спросил Тимохин.

– Накопления я, естественно, дома не держу, – деловито ответил Тренев. – Они в банке. В таком банке, который не обращался к нам за помощью. Мы можем съездить туда прямо сейчас.

– Прямо сейчас мы сделаем кое-что другое, – возразил Тимохин. – Прямо сейчас ты позвонишь в свою контору и назначишь свидание шефу. Место встречи я тебе укажу. Это недалеко от твоей любимой базы отдыха, в песчаном карьере. И пусть прихватит с собой этих мясников – Малика и Калину.

– Свидание шефу? – пораженно спросил Тренев. – В песчаном карьере? Ты в своем уме? Он никогда на это не согласится! С какой стати?

– Вот и придумай, с какой. Повод должен быть очень убедительным. Если они не приедут, ты до своих денег уже никогда не доберешься.

– Это глупо, – расстроенным тоном сказал Тренев. – Что можно придумать за десять минут?

– За пять, – поправил его Тимохин. – В твоем распоряжении только пять минут. И время уже пошло.

Идея насчет свидания в карьере тоже была чистой импровизацией Тимохина. Зачем она ему понадобилась, Гуров не знал. Он злился, но все-таки ему было страшно любопытно, сумеет ли Тренев за пять минут придумать убедительный повод, чтобы вытащить своего шефа на загородную прогулку.

Вопрос этот, однако, остался без ответа, потому что уже через минуту все пошло кувырком и события стали разворачиваться с необыкновенной быстротой.

Вначале раздался звонок в дверь. Этого никто не ожидал – ни Гуров, ни Крячко, ни Тимохин. Готов к нему, пожалуй, был один только Тренев, и он сумел использовать эту неожиданность на все сто.

До сих пор он неподвижно лежал на полу возле столика, на котором стояла бутылка виски. По-видимому, он отнюдь не был так плох, каким старался показаться. Он намеренно усыплял бдительность своего гостя, и в конце концов это ему удалось.