Эдуард Фикер - Операция «C-L»

И тут передо мной вновь появился этот паренек в очках – Карличек. Его послали с очередным донесением, и он охотно явился ко мне.

Его гипотеза, что убитую девушку волокли в кусты двое, становилась все убедительнее. Тем более что, как установили, подозреваемый любовник имел надежное алиби.

– Опознать девушку было совсем нетрудно, – рассказывал Карличек, – она местная.

И он показал мне на карте местечко, расположенное километрах в восьми к северу от железной дороги.

– Родители разыскивали ее с самого утра. С этим женатым кавалером они строго-настрого запретили ей встречаться, но попробуйте уговорить такую девицу! Он живет по другую сторону железнодорожного полотна, и виделись они с ним постоянно. Только в последнее время их встречи стали реже, причем по его инициативе. А в их местечке за ней бегал какой-то наивный паренек. Этот женатый тип все твердил нам о том пареньке, будто он-то и есть отец ребенка, а ему, женатому человеку, просто хотят это приписать. – Поморгав своими голубыми глазами, Карличек продолжал: – Прямо как в романе. Девушка под каким-то предлогом ушла из дому, одолжила у своего наивного ухажера велосипед, да еще взяла с него клятву, что он ее не выдаст. Он и в самом деле сдержал слово, и мы узнали о велосипеде лишь косвенным путем, из-за царапин на ее туфлях.

Карличек, видимо, решил обстоятельно изложить мне свой метод расследования.

– Вот как все это было, – рассказывал он мне уже более торопливо. – В деревушке, где живет этот женатый тип, все его осуждали. Девушку там встречали несколько раз, она расспрашивала о нем. И вовсе он не лесник, а художник-иллюстратор. Просто он носит зеленую куртку и шляпу с кисточкой. Есть у него ружье и разрешение на него. Он ходит с ним на зайцев и на свидания. А жена – дамская портниха.

– Не слишком ли много подробностей? – пытался я его остановить.

– Нет, здесь мелочи важны. Ведь не будь этой любовной истории, не произошло бы и убийства.

И он заморгал еще выразительнее.

– Можно предположить, – продолжал Карличек, – что девушка сократила путь к возлюбленному, избрав дорогу через поле. Она хотела переехать через железнодорожное полотно, но не смогла, что-то ей помешало. Велосипед через пути перебрался, а она нет.

– Велосипед нашли?

– Нашли. В той самой деревне, где проживает этот женатый тип. Велосипед стоял, прислоненный к забору. Метрах в двадцати от автобусной станции. И тут нам пришла в голову мысль, что преступник мог бросить велосипед и вскочить в автобус, подошедший к остановке. По времени все точно совпадает. Расписание автобуса. Момент, когда совершено убийство. Время, необходимое, чтобы проехать на велосипеде от железной дороги к этому забору в деревне. Велосипед тот самый, нет сомнений. Этот наивный ухажер его признал. А к багажнику прикреплена сумочка, завернутая в свитер. В сумочке обычная женская дребедень и отчаянное письмо возлюбленному. Будь я на месте этого женатого, я бы убийству только порадовался…

– А ему, наверное, не до смеха.

Карличек глянул на меня подозрительно.

– Разумеется. Во-первых, он понимает, что смеяться неприлично, во-вторых, его жена отнюдь не разделяет взгляда, что художник должен увлекаться женщинами для поддержания творческого тонуса. По ее мнению, достаточно не мешать его творчеству пылесосом и чистить ему ботинки. Но дело не в этом. Дело в автобусе.

Может, наконец теперь я что-нибудь узнаю.

– Местный автобус, – начал Карличек, – пора уже отправить на свалку, но пока еще он кое-как доползает до районного центра и обратно. И на этом пути в тридцать километров у него рекордное количество остановок. Кондуктором автобуса работает бывший лавочник, у которого отобрали его лавчонку. Предлагали ему, правда, место заведующего, но он отказался – дескать, на автобусе он лучше узнает мир. И вот он болтается на этих тридцати километрах, ездит туда и обратно. Возит обычно одних и тех же пассажиров, что для нас очень важно. Как только садится чужой, кондуктор всю дорогу пристает к нему – откуда, куда, зачем. Страшный трепач, что я против него! Когда-то в его лавочке наверняка было больше болтовни, чем покупок. Чтобы купить пакетик кофе, тратили, верно, часа два, не меньше.

– И что ж, он подтвердил вашу идею, что велосипедист ехал автобусом?

– Он подтвердил, что в автобус вошел незнакомый человек, по одежде и костюму турист-пешеход. И кондуктор и пассажиры в один голос твердят, что незнакомец был среднего роста, средних лет, с черной бородой и усами. Может, он был в дальнем походе и просто не брился. А может, постоянно носит это украшение. Думаю, что он походил на этакого героя жюльверновских романов, то есть казался несколько старомодным. Наверняка это был наглый камуфляж. Он явно старался своим видом привлекать всеобщее внимание: видимо, в обычном костюме у него вполне заурядная внешность.