Сергей Асанов - Экстрасенс

Посмотри кассету, и у тебя не будет вопросов. Я вспомнил об этой записи поздновато. Сразу объяснить тебе я ничего не мог, потому что у меня не было никакой уверенности. Дело в том, что снято было отражение в зеркале, а как оно работает, я не знал. Зачем же я буду пугать тебя, не имея достаточных оснований! Ведь от такого страха можно сойти с ума. Поверь мне, этот ужас сначала потихоньку съедает тебя изнутри, а потом неожиданно вылезает наружу, как «Чужой» Ридли Скотта…

Зачем я вообще тебе показал эту камеру? Не знаю. Наверное, потому что в одиночку сходить с ума страшнее, чем с друзьями. Мы же с тобой старые пионеры, воспитаны в духе коллективизма.

Хочу пожелать тебе удачи. Надеюсь, тебе и Светлане повезет больше, чем мне. Счастливо!

Серж».

Вот и все.

Я откинулся на спинку стула, посмотрел в девственно-чистый белый потолок. Он больше не осуждал меня, он мне искренне сочувствовал.

Я вставил кассету в камеру, которую предварительно подключил к компьютеру. Прежде чем нажать на кнопку «play», еще раз посмотрел в потолок, глубоко вздохнул.

Заботливый друг Сергей Косилов выставил пленку на нужном месте. Я с первых же секунд узнал запись и вспомнил, когда она была сделана. И очень удивился, что не подумал о ней сразу, как только Серега всучил мне свой трахнутый «Панасоник».

Это был фуршет на открытии магазина Макса Червякова. Вот я собственной персоной пью с ним шампанское. В момент съемки мы еще не ругались, но уже через полчаса разговаривали на повышенных тонах, и я едва не запустил в него бокалом. Кстати, вот и сам оператор — Серега Косилов. Он забежал к нам всего на несколько минут, решил запечатлеть для истории и что-нибудь стибрить со стола. Рядом с Сережкой стоит моя жена, теребит сумочку. Ей явно неуютно на этом празднике жизни и хочется поскорее уйти домой. За окошком магазина — какие-то куски случайных прохожих, перекуривающих возле урны, промчавшийся мимо кусок красной машины…

Все мы отражаемся в зеркале. Сергей любил необычные ракурсы и никогда не отказывал себе в удовольствии поэкспериментировать. Похоже, этот самый ракурс его и озадачил: сработает или нет? Ожидание смерти всегда хуже самой смерти, говорил Следопыт старому индейскому вождю, который собирался снять с него скальп.

Эта короткая запись все расставила на свои места. Я не «убивал» Макса Червякова своей камерой, я всего лишь приблизил момент его гибели, и Сергей это прекрасно знал. Теперь ясно, чт? означал заданный им по телефону вопрос: «Ты еще жив?»

Да, я пока жив. Не знаю, можно ли это назвать полноценной жизнью, но ноги меня еще носят, никаких телесных повреждений пока не получал, и иногда мне даже удается пустить в туалете хорошего голубка, аж штукатурка сыплется…

Я понятия не имею, сколько мне осталось. Запись была сделана в режиме «Long Play». Видимо, поэтому черный «лендкрузер» на перекрестке не убил меня, а только раздавил мою машину.

У меня отсрочка.

Они встретились через несколько дней после описанных событий. Миша принял вызов профессора и решил заняться делом.

Дверной звонок на двери Вавилова не работал, хоть и был на месте, резиновый коврик на полу перед дверью, сохранившийся, очевидно, еще с хрущевской оттепели, лежал криво и совсем не стимулировал гостей к вытиранию ног. Впрочем, внешне входная зона квартиры ничем не отличалась от остальных на этой лестничной площадке, но Михаил, находясь еще в лифте, желудком почувствовал, что внутри квартиры его ждет не очень приятное зрелище. Примерно так же он реагировал на протухшую в тепле на подоконнике холостяцкую курятину, которую ему приходилось вываливать в унитаз: он даже дышал через рот и старался не смотреть в кастрюлю, а живот все равно выворачивало наизнанку. Мама всегда говорила, что у Миши слабенький желудок и богатое воображение.

«Кстати, надо позвонить матери в Омск», — ни к селу ни к городу подумал он, выходя из лифта и направляясь к квартире Виктора Вавилова.

Он постучал костяшками пальцев, прислушался. Тишина. Он постучал еще — громче и дольше, но результат был тот же.

«Жив он там хоть?» — задался вопросом Михаил и сразу приложил ладонь с растопыренными пальцами к двери.

С минуту он ничего не чувствовал, потом вроде обнаружилось какое-то слабое шевеление. Что-то копошилось там, в этой берлоге, и это «что-то» явно нуждалось в срочной госпитализации.

Михаил постучал еще раз, теперь уже кулаком. Ему показалось, что он имеет на это право, он сегодня с утра просто «скорая помощь», пожарная и милиция в одном флаконе.