Виктор Смирнов - Прерванный рейс

Все это было воспроизведено в одиннадцатом часу, когда я смотрел любительский фильм Валеры. Зачем была сделана запись, ясно: с ее помощью механик создал эффект присутствия .

Вот тут-то я пощупал ладонью лоб. Вася, окающий парнишечка из приволжской деревни… Стало быть, он разыграл хитроумный спектакль, когда ему потребовалось покинуть каюту. А сотрудник угрозыска явился свидетелем алиби.

Открытие это не вызывало внутреннего сопротивления, значит, и раньше я улавливал в его поведении какую-то фальшь, но железное алиби подавляло любую мысль об участии Ложко в преступлении.

Да, он мог покинуть каюту незамеченным и подойти к темной «Ладоге». Из окна механику была видна освещенная площадка, где проходил Маврухин, и к встрече можно было подготовиться заранее, включить запись, сделанную за час до этого.

Факты начали нанизываться на нить гипотезы, как бусинки. Неожиданное объяснение получила и загадочная деталь: оставленная на пирсе фуражка Маврухина. Убийца хотел, чтобы преступление было обнаружено как можно раньше. Это лишь подчеркивало бы несомненность алиби. Предстоящая женитьба — тоже своего рода камуфляж…

В эту минуту я вспомнил о Карен, которая питала необъяснимую неприязнь к своему будущему зятю.

Бывают дни, которые созданы словно бы для искупления всех напрасно потраченных минут и часов. Такие дни состоят из плотного звездного вещества и давят на плечи, как пресс.

Было уже темно. На заплетающихся ногах добрел я до дома Карен. Это был старый особняк, с фонтанчиком и фамильными вензелями, под черепичной крышей которого кипела сложная коммунальная жизнь.

Карен удивилась, но пригласила меня войти.

— Вот и хорошо, — сказала она. — Машутка ушла, я же не люблю пить кофе в одиночестве.

Мы молча выпили кофе. Я немного успокоился.

— У вас такой вид, будто вы весь день мучились зубной болью, — сказала Карен.

Она выполнила первый закон гостеприимства и теперь снова становилась сама собой. Она была красивее Машутки, но не обладала мягкостью и доверчивостью сестры.

— Почему вы не любите механика? — спросил я.

Это был залп без пристрелки.

— Ничего себе вопросики.

— Да уж…

— Задумывались ли вы над тем, что такое симпатия и антипатия? — спросила Карен. — Случается, что вы знакомитесь с человеком и через десять секунд знаете, будет он вашим другом или нет, хорош он или плох. И первое ощущение нередко оказывается верным. Какие-то клеточки мигом сработали, послали запрос, получили ответ… Вот вы пришли незваным гостем и распиваете кофе, как дома. Почему?

Мы рассмеялись.

— Так вот: механика вашего я не люблю. С самого начала. С первого дня знакомства. Он — чужой.

— Как чужой?

— Не знаю. Но чувствую. Так бывает. Называется обостренной чувствительностью. Поверьте цыганке.

— Тогда скажите, почему вы плохо думаете о механике. Оставим антипатию, будем говорить только о фактах.

Дом засыпал, гасли голоса на коммунальной кухне. В порту перекликались буксиры.

— Вы, наверно, уже слышали, как Ложко расшвырял хулиганов, — сказала она наконец. — Это почти легенда. Я-то знаю, как было. Ложко провожал нас с Машуткой из Клуба моряков. Привязались два пьяненьких рейсовика. Механик одного…

— Как он ударил?

Это действительно было важно. По приемам, которые применяет человек в схватке, можно судить о многом. Уголовные навыки, например, тотчас же скажутся.

— Как-то очень ловко. Неожиданно. Не глядя ударил, по-моему, ребром ладони. Вот так. И тот упал.

«Тупое лезвие», — отметил я. Тут вся штука в том, что резкий удар смещает хрящи в гортани, и противник теряет сознание от удушья. Прием неплох, но применить его может только человек, который хорошо освоил его на практике.

— Механику этого было мало, — продолжала Карен. — Он ударил каблуком по пальцам. Если бы мы не удержали, он искалечил бы лежавшего. Я посмотрела на его лицо… Потом он опомнился и снова стал волжским пареньком.

Карен зябко вздрогнула.

— А Машутка?

— Для нее все, что сделал Ложко, — высший героизм. Она влюблена. Я только оттолкнула бы ее, если бы попыталась отговорить… А во второй раз я видела, как механик стукнул «боцмана».

— Стасика? Тихоню, добряка?

— Машутка послала меня на «Онегу» — сказать, что у нее собрание. На теплоходе был один механик, а «боцман», видать, возился на камбузе. Ложко решил выкупаться.

— Где это было?

— На втором причале.

— Возле форта? Какое там купанье!