Сергей Ильвовский - Шесть шестых

– Ну, Арсений Петрович, мои радости, знаете ли, понятие весьма относительное. Судя по степени окоченения тела, смерть наступила от двух до пяти часов назад. Тут ведь по-разному бывает. Точнее я, может быть, смогу сказать только после замера ректальной температуры и проверки состояния трупных пятен. Но для этого труп необходимо частично раздеть. Вы мне дадите кого-нибудь в помощь?

– Ну конечно, Алексей Сергеевич, о чем разговор! А еще что-нибудь можете сейчас добавить?

– Хоть и не положено до результатов вскрытия делать какие-либо выводы, Арсений Петрович, но я уверен, что смерть наступила в результате огнестрельных ранений. Их было два – в грудь и в голову. Оба с близкого расстояния – видны характерные пояски осаднения на коже от пуль, копоть и следы несгоревшего пороха на одежде. В голову стреляли вообще в упор – отчетливо просматривается штанц-марка. Отпечаток большого диаметра – возможно, оружие было с глушителем. На это, кстати, указывают и другие признаки.

– Какие, например?

– Скажем, то, что обе пули остались в теле. При выстреле из короткоствольного оружия с глушителем, к примеру, из пистолета, значительная часть дульной энергии теряется в самом глушителе и пуля навылет не проходит. Нет крестообразного разрыва покровных тканей головы, который обычно бывает при выстреле в упор. Ну что еще? Наверняка убийство. Вывернуть так руку, чтобы самому себе выстрелить в затылок, да еще из пистолета с глушителем, невозможно.

– А калибр оружия?

– Ну, Арсений Петрович, вы слишком много от меня хотите! Небольшой – все, что я могу сейчас сказать. Остальное только после вскрытия, завтра с утра. Тогда и пули получите. Да, вот еще что: похоже, после того, как он упал, была попытка изменить положение тела – следы крови под телом и на одежде смазаны. Не хочется сейчас строить предположения, но, возможно, у него что-то искали во внутреннем кармане смокинга. Он почему-то расстегнут.

– Мокрушник работал... Чистодел! – убежденно пробасил подошедший Немигайло.

– Ты хочешь сказать, что действовал профессиональный убийца? – поморщился Колапушин, очень не любивший жаргонных выражений.

– Все четко! – отозвался ничуть не смущенный поправкой Немигайло. – Заказуха стопроцентная, Арсений Петрович! Контрольный в башку, ствол с глушаком... И ствол наверняка где-нибудь здесь отлеживается. Такие моментально после дела ствол сбрасывают, вот только искать его нам до-олго здесь придется. – Немигайло с тоской оглядел пространство задника, загроможденного высокими штабелями декораций, предназначенных для съемок других передач.

– Долго не долго, но найти надо обязательно! – вмешался в разговор следователь Мишаков, единственный из всех присутствующих одетый в светло-синюю прокурорскую форму с погонами советника юстиции.

– Ну найдем мы его, а толку-то чуть! – моментально ощетинился Немигайло. – Да этот стрелок отвалил уже давным-давно. Сами студии не охраняются, и с территории выйти проще простого. Профи всегда шустро сваливают, а за это время до Питера на самолете можно было добраться.

– Давайте не будем спорить, капитан, – перешел на официальный тон Мишаков. – Вы не хуже меня знаете, что пистолет надо найти! Орудие преступления – очень важное вещественное доказательство.

– Да мы вам эти вещественные доказательства мешками таскаем, и что толку? – продолжал горячиться Немигайло. – Знаете ведь отлично, что человек – преступник, а дело в суд не передаете. Хотите, я навскидку с десяток таких дел вам перечислю? На столе ведь у вас лежат!

– А кто виноват? Доказательства, Егор Фомич, добывать надо законным путем, соблюдать процессуальный кодекс, представьте себе! Вы все слишком торопитесь, хотите побыстрее. Результат вам срочно нужен! И вот пожалуйста, результат: лежит у меня такое дело на столе, а в суд его передавать совершенно бессмысленно. Любой толковый адвокат обнаружит все ваши ошибки и развалит дело прямо на процессе, а преступник еще и посмеется над нами.

– Слушайте, давайте заканчивать ваши бесконечные споры! – Колапушину надоел этот разговор, который он в различных вариациях выслушивал уже, наверное, раз в сотый. – Сколько можно об одном и том же толковать? У нас и без этого работы невпроворот.

– Как скажете, Арсений Петрович, – покладисто согласился Мишаков. – Что вы наметили делать в первую очередь?

– Поспрошаем сейчас у нашего криминалиста, какие у нее результаты, и пойдем свидетелей искать. Народу здесь была масса – кто-нибудь что-нибудь обязательно заметил. Ира, вы к нам можете подойти?