Валерий Карышев: Криминальная история России. 1995 – 2001. Курганские. Ореховские. Паша Цируль

Тут я услышал со стороны Глеба французскую речь, обращенную к официанту. Вероятно, Глеб переводил с русского на французский название блюда, которое я хотел заказать. Официант понимающе кивнул, сказав «Уи», что означает «Да», и быстро пошел выполнять мой заказ.

Я повернулся, хотел поблагодарить Глеба, и тут мы встретились взглядами. Глеб улыбнулся, встал и подошел к моему столику.

– Кажется, мы знакомы? – продолжая радостно улыбаться, сказал он.

Я опять сделал вид, что пытаюсь вспомнить его лицо. Глеб заулыбался еще шире.

– Это же я, Глеб, клиент ваш, помните меня? Два года назад я в больнице раненый лежал!

– Глеб?! – изобразил удивление я.

– А я смотрю – вы это или нет? Я в принципе давно вас увидел и узнал.

«Если узнал, почему же не подошел?» – подумалось мне.

– Ну, как у вас дела? – спросил Глеб.

Я пожал плечами.

– Все хорошо.

– Как Москва?

– Да по-старому.

– Стреляют?

– Стреляют, – пожал я плечами, – и людей убивают.

Глеб помолчал.

– А как у тебя? – спросил я осторожно.

– У меня тоже все в порядке.

– Как ты тут оказался? – И тут же подсказал ему ответ, думая, что он может и не захотеть назвать мне истинной причины своего пребывания в Женеве. – Как турист, проездом?

– Нет, – ответил Глеб, – я тут живу постоянно.

– Постоянно?

– Да. Более того, у меня тут даже небольшой ресторанчик в аренде. Правда, далеко в горах, в курортной зоне, под Инсбруком. Так что вот такие дела.

На сей раз мое удивление было неподдельным:

– А как же? Разве русским разрешается открывать тут кафе?

Глеб достал из бокового кармана паспорт. Я прочел на обложке: «Греческая Республика».

– А я не русский, – улыбнулся он.

– Молодец, я рад за тебя. А ты знаешь… – И я рассказал ему всю историю о его пропаже, мнимом похищении и так далее.

Глеб улыбался:

– Если помните, я рассказывал вам о своих сложных взаимоотношениях с законной супругой.

– Да помню, – кивнул я. – Но как же ты решился бежать из больницы в таком состоянии да еще уехать сюда?

– Вообще-то, я не сразу сюда уехал. Все началось с газеты…

– С какой газеты?

– А помните, вы газету принесли с портретом убитого Ястреба? Тогда я хотел сразу же после выхода из больницы поехать в Швейцарию и искать, зная, что Ястреб не один, что кто-то из его ребят должен быть рядом. Тем более что я их всех знал. Но затем ситуация изменилась. Вы пришли с этим опером, помните – Андрей?

– Конечно, помню.

– Так вот, я послал на суд ребят проследить, чем дело у Андрея кончится. И тогда я впервые узнал про этих сотрудников спецслужб. Точнее, не спецслужб, это частное охранное предприятие. Они из бывших, по-моему, КГБ.

– И что же?

– Они проследили за мной. После этого тех двоих ребят, которые были на суде, они убили.

– Каким же образом?

– Один якобы случайно под машину попал, а другой пьяный выпал с балкона. Все это случилось в один день.

– Может, это была естественная смерть?

– Конечно, учитывая то, что тот, который упал с балкона, вообще спиртного в рот не брал! А от него разило. Знаете, у КГБ был прием такой, мне рассказывали. Сначала человека из окна выбрасывают, а потом в рот водку вливают. Или до этого…

– И что?

– Короче, как-то все само получилось. Я посчитал, что теперь очередь за мной.

– А почему ты так подумал?

– Я же свидетель, я искал эти деньги, я знаю. У меня же была кассета, помните, я говорил вам, с подслушанным разговором Ястреба со спецслужбами. Поэтому и решил, что настал мой черед. Вызвал я быстро Люську, она меня и вывезла. Сначала прятались в Крыму, в Ялте, а потом выехали в Болгарию, через Болгарию в Турцию, потом в Грецию. В Греции удалось получить гражданство. И вот наконец приехал сюда, в Швейцарию.

– И что, нашел? – спросил я.

– А я никого искать и не стал.

– Как же? Ты же говоришь, у тебя было огромное желание найти людей Ястреба?

– Знаете, за то время, что я был вместе с Люськой, я многое понял. Та жизнь, которой мы жили, была неверная, неправильная.

– Как неправильная? Ты же сам говорил, что ты вошел в вагон, из которого невозможно выпрыгнуть обратно?

– Да, говорил. Мы действительно жили странной жизнью. Мы зарабатывали деньги кровью. Наш бизнес был – кровь, кровь людей. Мы убивали, в нас стреляли, мы хоронили. Смотрите, сколько людей погибло! Погиб наш старший Костя, затем Макар, Антон, много других ребят. В итоге я пришел к выводу, что лучше мне самому спрыгнуть с поезда, пока поезд не пошел под откос… Так что живу спокойной, нормальной жизнью законопослушного швеца.