Игорь Чубаха - Крестовый отец

Первый счастливчик – уголок с бинтом на шее вытряхнул на одеяло содержимое врученного пакета. На синее сукно высыпались чай, мыло, сигареты, сахар, печенье, конфеты без фантиков, две книги серии «Красный детектив».

– Ништяк. Загужуем в натуре...

"Теперь у меня есть два брата, Рембо и Рокки. Но родных братьев у меня никогда не было. Братьев мне подарил батоно Тенгиз. Но до этого пять лет он учил меня.

Батоно Тенгиз брал в ученики не всех. Он ценил свое знание, их семейное знание, потерявшее в столетиях свой исток.

Размахивать ножом может каждый. Приемам можно научиться быстро. Понимать нож, чувствовать его, сливаться с ним в одно поражающее целое, – на это уходят годы. Пока у воина есть нож, воин не проиграл, кто бы против него не стоял – к этому надо прийти.

Батоно Тенгиз брал в ученики не всех, а за то время, что я его знал, своими руками сделал ножи только для меня и Омари.

Изготовить нож воина – искусство и наука. Надо дождаться, пока кисть мальчика станет кистью мужа, чтобы пробыть неизменной до окончания пути воина. Рукоять делается именно под конкретную, единственную и неповторимую кисть, чтобы лежалось ей в ладони так же удобно, как младенцу в утробе матери. При выборе материала для рукояти, ее формы и рельефа ее поверхности следует учитывать даже потливость ладоней.

Требуется познать натуру человека, особенности его тела и двигательных рефлексов – от этого зависят предпочтения в бою, а от предпочтений в бою – длина, ширина и толщина клинка, форма лезвия, выбор гарды, балансировка ножа.

И еще нужно сделать нож, на который смотрелось бы, который хотелось бы обнять ладонью, который радовал бы тебя, как хорошая песня.

Батоно Тенгиз выковал мне нож для левой руки и нож для правой. Нож воина – его брат. Брат не может без имени. Имена моих братьев – Рембо и Рокки"...

... – Не скажешь, что они пришли в восторг от ваших даров.

Шрам остановился, чтобы ответить на замечание доктора.

– Не та публика, доктор, что станет слюнявиться, пришептывая: «Ах, спасибо, брателло, вовек не забуду твое монпансье». Дают – бери. Так и надо.

– Не надо, – гнул свое лепила. – Если бы не ваше лекарственное спонсорство, если бы питание у больных было подобающее, я бы, честно вам признаюсь, не разрешил бы эту... хм, раздачу слонов. Знаете почему?

Боксер и Китай опустили коробки на линолеум коридора, в котором происходил разговор.

– Нет.

– Из соображений справедливости. Простой человеческой справедливости. Этим избранным и так несказанно повезло. Они лежат в проветриваемых помещениях, кормят их все-таки лучше чем на режиме, спят сколько захотят, за их здоровьем следят и так далее. Их не нужно баловать. Они уже получили свой подарок, попав сюда.

– Александр Станиславович, – обратился к доктору надзиратель, – Эта... нам бы пораскидаестей. Корпусной велел не туркаться.

– Что ж, пройдемте в следующую палату, Савва Морозов вы наш...

..."С Рембо и Рокки я не расставался никогда. В Чечне, куда я отправился служить по контракту, чтобы отомстить за батоно Тенгиза, потому что абхазы и чечены – одно и тоже, грязные тупые дикари, погрязшие в трясине убогих, замшелых обычаев, грабители, садисты и стервятники, даже лицами они схожи, и лидеры их дружили между собой... Так вот в Чечне я прополз под минометным и снайперским огнем – если кто-то, конечно, понимает, что такое сто метров простреливаемой земли – чтобы вытащить Рокки из тела убитого мной чечена. Как Тарас Бульба возвращался за своей трубкой в лагерь противника. Не мог я допустить, чтобы мой брат попал к врагу.

Я не расстался с братьями и когда попал сюда. Я был разлучен с ними. Но я знал, что это ненадолго.

Они перевернули все верх дном в квартире, которую я снимал в Петербурге. Но я же предполагал, что они могут прийти. И я не мог рисковать братьями, я надежно спрятал их.

Я не сомневался, что скоро встречусь с братьями, пусть мне и грозило пожизненное за убийство того грязного и жирного рыночного азера, которого поручили мне мои грузинские друзья.

Я настоял, чтобы мне привезли моих братьев. Я рассказал, где их можно найти. И вот они снова со мной и мне ничего не страшно.

Мы с ними выполним, что нам поручили, и получим свободу. Нет, никто не разорвет и не выбросит заведенное на меня дело, но меня признают невменяемым, то есть сумасшедшим, и переведут в психушку. А оттуда я и сам бы мог сдернуть, но раз мне обещают помочь, то пусть и помогают.

Я только не могу выбрать, кому из братьев поручить работу. Двум делать нечего. Так кто из вас возьмется, Рембо или Рокки?"