Сергей Зверев - Жулик - грабеж средь бела дня

Сазонов гнул свою линию с прагматизмом бульдозера и коварством скорпиона. Следующим его абонентом стал Миша Ермошин; проницательный аферист предвидел, что у блатного «каналы» наверняка накопилось немало вопросов ко всем действующим лицам, уже обозначенным в спектакле.

– Ну что – сейчас все мыши соберутся под шкафом, – улыбнулся Леха. – Надо пилить ножки…

Последним в длинном списке соискателей вьетнамского золота стал старший следователь Генеральной прокуратуры по особо важным делам, старший советник юстиции Александр Андреевич Точилин. Услышав знакомый голос «менеджера по озеленению», он страшно обрадовался, однако Леха и слушать его не стал.

– Хочешь представление к внеочередному званию? – перебил он. – Бери автобус СОБРа, оперов побольше и езжай по такому вот адресу… Бери бумагу, ручку и записывай. Успехов!

У голенковского подъезда, словно духи, материализовавшиеся под воздействием Лехиной воли, появлялись все новые действующие лица.

Сперва подъехал синий микроавтобус «Ниссан», набитый вьетнамцами. Затем появился Кадр – блатной киллер жил совсем рядом и потому пришел пешком. Не обращая никакого внимания на скопление машин у дома и даже на лимузин «смотрящего», он оценил лишь знакомый белый «Опель» и, сунув руки в карманы, исчез за дверью подъезда. И лишь минут через пять во дворе объявился фургон с зарешеченными окнами. Гармошки дверей раскрылись, и на асфальт, гремя кевларовыми доспехами, посыпались автоматчики. Тренированные бойцы быстро оцепили двор и, разогнав по подъездам посторонних, рассредоточились вдоль пятиэтажки.

Черная «Волга» с синим ментовским номером появилась через минуту. Из салона вальяжно вылез невысокий бородавчатый блондин и, сопровождаемый милицейским и прокурорским начальством, барственно подошел к командиру группы захвата. Камуфлированный гориллоид лакейски прогнул перед ним спину, выслушивая распоряжения. Спустя несколько минут бойцы ринулись в подъезд.

– Главное – быстро-быстро отпилить ножки, чтобы ни одна мышь не ушла, – хищно заулыбалась Пиляева.

– Вот мусора во главе с Точилиным это и сделают.

– Ну ты, Леха, прямо Станиславский какой-то!

– Спасибо, что не Виктюк!

– Нет, класс, просто класс! – восхищенно цокала языком блатнючка. – Пять баллов!

– Думаю, что оценку этому спектаклю даст прокурор, – завершил Сазонов, заводя двигатель.

– Прокуро-ор?! – неодобрительно протянула Пиля, припадая глазами к окулярам. – А зачем еще прокурор? Может, на этот спектакль еще и адвоката надо было пригласить?

– Не будем отягощать себя бюрократическими проволочками, – парировал Жулик. – Мне не нужен адвокат, который будет доказывать, что все эти граждане правы. Я и без адвоката знаю, что они не правы. Ну что – поехали?

Бежевая «шестерка» уже выезжала с автостоянки, когда на приборном щитке зазуммерил мобильник.

– Алло…

Это была Таня Голенкова.

– Лешенька, у меня целых две новости – хорошая и плохая, – произнесла она чуточку виновато.

– Давай плохую, – прищурился Леха, прикидывая, что же могло случиться.

– Александра Федоровна в роддом пошла. Я ее удержать пыталась – ни в какую. Говорит, мол, сегодняшнего дня только и ждала. Ты ведь сегодня разрешил ей к Лиде сходить?

– Ну да. А какая новость хорошая? – осведомился Жулик, останавливая машину перед шлагбаумом автостоянки.

Таня немного помолчала, а затем произнесла несмело и, как показалось Сазонову, стеснительно:

– А можно я тебе не по телефону, а при встрече скажу?

– Ладно, давай, – вздохнул Сазонов. – Бери такси и езжай в сторону своего дома. Там метрах в пятидесяти автостоянка. Жду тебя у ворот. Пока…

Дверной звонок стеганул по ушам, словно плеть, и Эдуард Иванович Голенков, оторвавшись от подсчета червонцев, осторожно выглянул в окно. Внизу чернел незнакомый «Мерседес». У приоткрытой дверки лимузина курил со скучающим видом какой-то амбал явно бандитской наружности.

Звонок повторился – на этот раз куда настойчивей. Эдик осторожно прошел в прихожую и прильнул глазом к дверному «глазку». На лестничной клетке стоял тот самый крепыш с оплывшей фигурой отставного спортсмена, который едва не похитил Голенкова пять дней назад. За спиной крепыша холодно блестели льдинки чьих-то очков, и бывший опер не сразу узнал в их обладателе Дядю Ваню…

Звонок повторился – на этот раз много наглей. И тут же послышался голос крепыша:

– Надо двери ломать. По-доброму не откроет…