Евгений Сухов - Питер да Москва – кровная вражда

– Понял, – отозвался водитель и включил правый поворотник.

– А вы не желаете, Яков Степанович? За компанию?

– Пожалуй, не помешает, – согласился Баринов и посмотрел на часы.

Яков Степанович терпеливо дождался, пока из машины выйдет Артем Козырев. Проследил взглядом, как он обежал «Вольво» спереди, взялся за ручку дверцы и любезно ее распахнул:

– Прошу вас!

Баринов вальяжно вышел из машины и направился к низкорослому ельнику метрах в десяти от шоссе. Он чертыхнулся, когда иголки остро, словно пчелиные жала, впились в шею. Баринов расстегнул «молнию» на ширинке и повернулся спиной к спутникам.

– Вот так и стой, полковник, с хреном наперевес, – услышал он вдруг сзади насмешливый голос Хруля.

– Что?! – обернулся Баринов. За спиной, дерзко ухмыляясь, стоял Хруль. В руке он держал черный «глок» с глушителем. Чуть в стороне маячил Артем Козырев.

– Ты заигрался, полковник!

– Брось! Эта игрушка может и выстрелить. – Голос Баринова дрогнул.

– Руки держи там, где держишь! – сурово предостерег Хруль и уже со смехом добавил: – Если, конечно, не хочешь остаться без мошонки.

– Ты можешь мне объяснить, что происходит?

– А что тут объяснять, Яков Степаныч. Считай, что ты уже покойник, такова воля нашего хозяина.

Баринов так и стоял с расстегнутыми штанами, не смея шевельнуть пальцем.

– Послушай, Семен, не дури! Я тебе денег дам. Много денег. Гаврилову скажешь, что кокнул меня, в лесу закопал… А я уеду из Питера, и мы забудем обо всем…

– Я ведь не жадный. Мне ведь вполне хватит оклада начальника службы безопасности «Петротранса». Сколько ты получал в месяц? Пять-десять тысяч баксов? Вот и я столько буду иметь. А шефа обманывать я не хочу. Он мне на твой счет четкие ЦУ дал.

– Послушай, Семен, неужели ты забыл, что всем обязан только мне! Не будь меня, ты бы до сих пор в своей воинской части красным уголком заведовал!

– Вот что я давно хотел тебе сказать, Яша, да как-то все не подворачивался случай. Ненавижу я тебя вместе с твоей заботой обо мне! И мне очень приятно сознавать, что ты так и сдохнешь со спущенными штанами.

– Семен…

– Спектакль закончился, полковник, – усмехнулся Хруль.

Он поднял руку, и «глок» трижды выстрелил. Раздались негромкие хлопки, как будто кто-то закрыл дверцу автомобиля. Баринов рухнул на колени и растянулся на земле, уткнувшись лицом в прелую хвою.

Пауза затянулась. Начальник городского управления внутренних дел генерал-лейтенант Лысенков постукивал пальцами по краю стола, нервно выбивая дробь. Решение давалось ему нелегко.

– Здесь не может быть ошибки. Сам понимаешь, такое дело… непростое, если что, хлопот потом не оберешься – все-таки сын Гаврилова.

– Никак нет, товарищ генерал-лейтенант, у меня кроме данных оперативной разработки имеются видеозаписи службы наружного наблюдения, результаты криминологических экспертиз. Сомнений нет. По крайней мере три эпизода ему лично инкриминировали.

Генерал понимающе качнул головой:

– Да ты садись, Жарков, чего вытянулся, как солдат-первогодок, слава богу, уже майор!

– Спасибо, – произнес Гриша Жарков и опустился на предложенный ему стул.

Генерал-лейтенант Лысенков взял со стола увесистый рапорт Жаркова и принялся его листать.

– Здесь у тебя все имеется?..

– Так точно, товарищ генерал-лейтенант. Факт за фактом. В разработку он попал еще в прошлом году. Как вы знаете, операция была секретная и проходила под кодовым названием «Корона».

– Помню, помню, – отмахнулся генерал. – Только я никак не предполагал, что наша операция может зайти столь далеко. Значит, из всего этого следует, что организатором нашумевших убийств был руководитель «Петротранса» Андрей Антонович Гаврилов?

– Точно так, товарищ генерал-лейтенант.

– Я наслышан, Жарков, о твоей дотошности, знаю, как ты умеешь рыть землю носом, иначе не поддерживал бы тебя и не выдвигал… Но ты хоть понимаешь, чем это пахнет? Гаврилов – фигура очень серьезная. Если что не так, твоя голова полетит в первую очередь. А моя – во вторую. Ну я-то ладно, свое уже отслужил, а тебя ведь без содержания могут и пнуть, да еще волчий билет в задницу воткнуть.

Генерал по-отечески посмотрел на молодого майора, и тому вдруг стало ясно, что мягкая, интеллигентная внешность Лысенкова обманчива: откроет генерал пасть и проглотит любого, даже не поперхнувшись.

Григорий Алексеевич выдержал суровый взгляд и произнес с достоинством: