Эрик Эмблер - Грязная история

В данном случае мне пришло на ум такое высказывание: «Зачем отбивать кулаки о челюсть противника, когда проще дать ему коленом между ног».

На первый взгляд – поговорка, отражающая суть простой военной тактики – атаковать там, где можно нанести неприятелю максимальные потери с минимальными затратами. Но если вдуматься, в ней заложен гораздо более глубокий смысл. Задано наиболее уязвимое место для нанесения удара, но вместе с тем подразумевается наличие достоверных разведывательных данных. Речь идет о нападении именно на мужчину. Если твои разведчики докладывают, что придется иметь дело с женщиной, переодетой мужчиной, нужно выбирать другое уязвимое место. С другой стороны, тут определено и оружие, и границы его применения. Ведь не станете вы пытаться в обычных условиях ударить человека коленом по челюсти. Благодаря моему отцу во мне заложено немало качеств бывалого солдата вместе с инстинктивным пониманием тактики. Беда в том, что тактика не всегда срабатывает.

Прежде всего нужно было решить, есть ли у мадам Карадонтис уязвимое место и как к нему подобраться. Ее действительно уязвимым местом был, конечно, покойный супруг, но я никак не мог придумать, за что можно здесь зацепиться, чтобы она одолжила мне денег. Другим уязвимым ее местом было, как я полагал, то, что ей всегда требовался слушатель. Именно это и навело меня на одну мысль.

Сама по себе она была недурна, даже, я бы сказал, довольно-таки остроумна. Мне нужно было всего-навсего выдумать родственницу где-нибудь в Австралии или Южной Америке, чей муж умер, и попросить денег, чтобы оплатить ее проезд до Афин.

Родственница должна быть точной копией мадам Карадонтис, только без денег. Я не поскупился на усилия, чтобы хорошенько отработать свой план. Я назвал ее тетей Эрриной и написал себе от ее имени длинное умоляющее письмо. Я придумал ей адрес в Австралии. Австралию я выбрал потому, что билет на самолет оттуда наверняка стоит не меньше тридцати пяти тысяч драхм. Миссис Карадонтис знала, что моя мать была египтянкой, но не знала подробностей. Так что я превратил мамашу в египтянку греческого происхождения и придумал ей младшую сестру, тетю Эррину, которая вышла замуж за австралийского бизнесмена как раз перед второй мировой войной. Как и у мадам Карадонтис, у тети Эррины не было детей, я оставался ее единственным из живущих родственников. Ее письмо ко мне я сделал действительно трогательным. Я хотел, чтобы мадам Карадонтис почувствовала, что тетя Эррина будет до самой смерти благодарна ей за деньги, одолженные на проезд до Афин. И если я хоть немного знал мадам К., сама идея иметь под рукой говорящую по-гречески тетю Эррину, практически полностью в ее власти, могла прийтись ей по душе.

Все сошло гладко, когда мне наконец удалось выложить свою историю и показать ей письмо. Она так заинтересовалась тетей Эрриной, что мне пришлось рассказать о ней массу подробностей. В конце концов мне самому стало казаться, что старушка действительно существует. Но лишь дело дошло до оплаты ее проезда и моего займа, выяснилось, что я не так уж хорошо знаю мадам Карадонтис, как думал.

Все застопорилось из-за слова «самолет».

– Самолетом сюда из Мельбурна? А почему она должна лететь самолетом?

Дело было в том, что стоимость билета на самолет – около тридцати пяти тысяч драхм, но в моем положении было не до откровенности.

– Она очень нуждается, мадам Карадонтис. Может быть, даже голодает. Если читать ее письмо сквозь строки, я в этом почти уверен. Чем быстрее она попадет сюда, тем лучше. Как единственный оставшийся в живых родственник, я чувствую ответственность за ее судьбу.

– Чепуха. Она не будет голодать на корабле, а проезд наполовину дешевле: пятнадцать, а то и четырнадцать тысяч драхм.

– Наверное, так. – У меня вылетело из головы, что ее муж был портовым агентом в Пирее.

– Знаете, почему многие туристы в наши дни предпочитают путешествовать морем? Потому, что это дешевле и спокойней. После всего, что пережила эта бедняжка, пять недель морского путешествия будут для нее божьим даром. Кто вы такой, чтобы лишать ее этого?

Принять понурый вид мне не составляло труда.

– У меня нет другого выбора, миссис Карадонтис, – ответил я тихо. – Мне не к кому обратиться, кроме как к вам. Если мне не удастся достать эту сумму, даже страшно подумать, что случится с тетей Эрриной. Я ее знаю. Она горда и чувствительна, как и вы. Когда я получил сегодня это письмо, моей единственной мыслью было доставить ее сюда как можно скорее, дать ей знать, что она не забыта.