Татьяна Степанова - Пир на закате солнца

– Покончено?

Она тут же начала названивать адвокату. Перед визитом в прокуратуру он пригласил их в свой офис на Поварской.

Чинная улица: посольства, особняки с зашторенными окнами. Едва они с Анной (бедная, ей пришлось звонить в свою фирму и брать отгул) вышли из машины перед дубовой дверью с золотыми табличками, Угарову стало душно на этой сонной улице.

Воздуха!

Нет, это был не страх, не беспокойство, не мандраж, это было что-то совсем иное.

Адвокат принял их в своем кабинете, уставленном кожаной мебелью и книжными стеллажами, минут пятнадцать терпеливо выслушивал сбивчивые сентенции встревоженной Анны Гаррис.

– Кстати, а как ты его уломала, чтобы он тогда приехал в ментовку за мной? – Угаров вспомнил свой разговор с Анной в постели. – Что, многим тебе обязан? Или может, твой бывший?

– А ты ревнуешь? Дурачок. – У нее была счастливая глуповатая улыбка, когда она произносила это. – Я иногда его консультировала, давала выгодные советы.

– Ты ему?

– Игра на бирже. Он иногда и этим балуется, хотя ни черта не понимает. Его конек – право.

…– Вот что, уважаемый, – адвокат, дав Анне выплеснуть из себя накопившиеся эмоции, попросил ее подождать в приемной, – теперь мы с вами одни, свидетелей нет. У меня золотое правило: я берусь за дело, только когда мой клиент играет со мной в открытую. Лишь в этом случае я вхожу в процесс в качестве защитника. Безоговорочное доверие клиента служит для меня стимулом и одновременно помогает правильно выстроить защиту. Итак? – Адвокат снял модные дорогие очки.

– Что?

– Перед тем как мы поедем в прокуратуру, вы расскажете мне всю правду.

– Да я сто раз уже рассказывал. – Угаров поморщился. – Мне нечего скрывать. Я никого не убивал. У меня недалеко от Архангельского парка живет знакомая… ну девка одна… Полина… И я, собственно, ехал к ней, хотел побыть с ней, у нее… правда, она работает, но я мог и подождать… Время было свободное, поэтому я, наверное, и зашел в этот парк…

– Только поэтому?

– Ну да. К тому же мои родители когда-то до развода… ну, мы гуляли там все вместе. Давно, я еще пацан был. У Полины, кстати, тоже сестра младшая… пацанка еще…

– Что-что? Какая пацанка?

КАК БУДТО РАЗОМ ВЫКЛЮЧИЛИ СВЕТ.

КРОМЕШНАЯ ТЬМА.

ВЫТЯНУТЬ ВПЕРЕД РУКИ, ЧТОБЫ НЕ НАТКНУТЬСЯ…

ИЛИ ЭТО В ГЛАЗАХ ТЕМНО?

Свет вернулся – еле теплящийся, оранжевый, гнилой. ВСЕ ТА ЖЕ ДОРОГА – ГОРЫ НА ГОРИЗОНТЕ.

Пыль… тут в пыли что-то лежало… Он же видел тогда, ему снилось. Та девчонка… младшая сестра…

В пыли только темный комок, живой, шевелящийся, пульсирующий комок…

Пиявки! Сколько же их тут…

Он попятился в испуге, споткнулся, обернулся и…

Парковая аллея – кто-то сейчас свернул в нее. Он знал, кто это был, он двинулся следом.

Гравий… никакой пыли… Идти легко. ОНА от него не уйдет. Эта баба…

Зеленая стена парковой шпалеры, розы еще не расцвели, слишком рано – только бутоны, шипы…

ВЫТЯНУТЬ ВПЕРЕД РУКИ, ЧТОБЫ НЕ НАТКНУТЬСЯ…

Шип вонзился в ладонь… кровь…

Оранжевый свет начал меркнуть – и вот уже серая мгла, смеркается, солнце зашло – ТАМ, В ГОРАХ. Во мгле что-то белеет – мраморные руки, плечо. Парковая скульптура, итальянская статуя – слепые глазницы без зрачков, на мраморной щеке паук ткет свою паутину, и мраморные губы в чем-то красном…

Стволы деревьев – парковых лип… Сплетенные корни… Все дальше, дальше, ни пыли, ни гравия под ногами, черная лесная земля, усыпанная хвоей, бурыми листьями… Стволы деревьев… Что-то белеет… вместо стволов – кровоточащие тела, вросшие в перегной корнями-ступнями, тянущиеся изо всех сил руками-ветвями вверх, вверх, прочь, прочь отсюда…

Раны, зияющие напоказ, истерзанная плоть…

Ранить, нанести удар – это же так просто…

И вот теперь это всего лишь мясо… кровь…

Кусты впереди… развалины… Старый парковый грот. Пещера – ТАМ, В ГОРАХ.

Тяжелая трупная вонь, невыносимый смрад… Там, внутри, – словно голодная хищная стая… Рычание, возня, хруст…

Вылетело и упало под ноги, обрызгав… Как будто швырнули кусок со стола…

Мраморная статуя повернула мраморную голову… Слепые глазницы, мраморный язык слизывает красное с мраморных губ…

ЭТО ВКУСНО… ПОПРОБУЙ… ТЫ ВСЕ РАВНО БУДЕШЬ НАШ…

ВЫПЕЙ ЭТО ДО ДНА…

Пиявка, запутавшаяся в паутине, паук уже близко…

В мраморной руке – стакан, полный крови.

ВЫПЕЙ ЭТО… ВСЕ РАВНО ТЫ НАШ…

КТО ЭТО КРИЧИТ?!

– ПУСТИТЕ, ПУСТИТЕ МЕНЯ, ВЫ ПОРАНИТЕ МНЕ РУКУ!!!!