Татьяна Степанова - Пир на закате солнца

КАК ОНИ ПЕРЕЖИВУТ ВСЕ ЭТО – ЕГО РОДИТЕЛИ?

Но если все же свидетельница там, в Белянах, не лгала? И он правда был на шоссе, и женщина его не сбивала…

Что же происходит?»

Всего в каких-то двадцати километрах от Москвы, оказывается, есть очень темные или плохо освещенные дурные дороги. Это Катя знала и раньше, но отчего-то по пути назад в Красногорское УВД это ее особенно неприятно поразило. Словно находишься в какой-то глухомани.

Слепые фонари… Тут их вовсе нет. Хорошо еще она с гаишником местным едет, он тут каждую колдобину, каждый поворот знает.

Деревенька… огоньки…

Автозаправка…

Фуры, фуры, как поезда…

И вдруг на огромной скорости, визжа тормозами, вихляя, какой-то оголтелый – мимо, на всех парах на авто навороченном – то ли гоночном, то ли спортивном…

– Это кто еще у нас такой наглый? – мигом вскинулся лейтенант ГИБДД, включил мигалку, нажал на газ служебного «Форда». – Под двести идет по такой дороге. Коллега, вы это… вы лучше пристегнитесь. Это надо в корне пресечь!

Тьма. Скорость. Катя на заднем сиденье сжалась в комок. Погони еще только не хватало.

– Тут рядом Новая Рига, золотая молодежь по ночам ралли устраивает. Таблеток наглотаются и погнали. – Лейтенант жевал сигарету. – Ну ничего, сейчас мы их проверим, сейчас мы их сравним…

Крутой на полной скорости поворот – гаишный «Форд» занесло, но он справился, устоял. Впереди в унисон завыли милицейские сирены.

«Пресекание» нарушителя длилось, как показалось Кате, ужасно долго. На самом деле прошло не более четверти часа. Шоссе вновь свернуло, милицейские сирены стали громче, ближе.

А потом…

Черная спортивная «Мазда» лежала в кювете на боку. Гонка закончилась катастрофой: смятый капот, вылетевшие стекла. То ли водитель не справился с управлением, то ли еще что произошло в короткие доли секунды на пустой темной дороге, когда он почти уже оторвался от преследовавших его патрульных.

Позже, уже в больнице, выяснилось, что водитель «Мазды» был в стельку пьян. Но не это в момент аварии поразило всех.

Крик, доносившийся из салона, – отчаянный, страшный, исполненный боли. Катя почувствовала, что от этого вопля у нее все похолодело внутри. Водитель «Мазды» был, видимо, серьезно ранен.

Когда сотрудники милиции подбежали к опрокинувшейся машине, им в нос ударил запах алкоголя, крови и еще чего-то… какое-то терпкое зловоние разлилось в ночном воздухе.

Водитель, корчившийся на сиденье, орал от боли, закрывая руками голову, под пальцами его была кровь.

– Кто-то схватил меня за шею! Он был здесь, на обочине… разбил стекло… Он… ОНО пыталось добраться до моего лица!

С великими предосторожностями раненого извлекли наружу. Голова его была в крови.

– Черт, вы только гляньте, как же это его угораздило, – ахнул один из гаишников.

Левое ухо водителя было почти оторвано, еле держалось на тонкой полоске кожи.

По больничному коридору прошла медицинская сестра, остановилась у окна напротив одной из палат.

Серая мгла за окном, тишина в парке госпиталя. Рядовое ночное дежурство? Не совсем. Коллеги старшей медсестры Натальи Николаевны Багровой были крайне удивлены, что она поменялась ночным дежурством и на сей раз.

В очередной раз.

Предрассветная мгла за окном.

Длинная стрелка на колготках возле пятки…

Прежде Наталья Багрова никогда не позволяла себе небрежности в одежде. Она слыла аккуратным и педантичным сотрудником. Аккуратно и педантично она работала в госпитале по-прежнему. А вот во всем остальном, в том числе и во внешнем виде, в поведении, в привычках, перемены были. И если все это еще не слишком бросалось в глаза, то только потому, что она…

ПОРОЙ ЕЙ КАЗАЛОСЬ – ОНА СХОДИТ С УМА. Или уже сошла. Так причудлив и странен был мир, в котором она теперь жила.

Белая дверь тридцать шестой палаты. Теперь она заходила туда нечасто. Только по необходимости или когда ее звали.

ЗОВ… Это было похоже на багровую нить – пульсирующий кровеносный сосуд… Их связь… Невидимая связь… Едва-едва осязаемая в ночном воздухе, пропитанном запахом больницы.

Разве она могла представить себе, что все обернется ВОТ ТАК, когда пришла работать именно в это отделение, одержимая единственным желанием УЗНАТЬ ХОТЬ ЧТО-ТО О БЕЗ ВЕСТИ ПРОПАВШЕЙ ПОДРУГЕ.

А ведь ОН был с ней ТАМ – она это знала, – ОН видел ее живой.

Так внезапно оборвавшаяся дружеская связь…

Женское любопытство, печаль… Любопытство сгубило кошку. И еще кое-кого оно сгубило – кажется, безвозвратно.