Александр Тамоников - Одно сердце на двоих

— Вы и о ней знаете? Хотя я зря спрашиваю. Новый участковый ведь с вами.

— Да, он с нами, и нам известно многое. Но на сегодня достаточно. Пообщайся с Султаном. Я уверен, вы быстро подружитесь. До утра Сухобокова и его подельников в особняке не будет.

— Будет Нинка. Жутко противная баба! Я раньше как-то не замечала, что она такая злая и неопрятная.

— Черт с ней. Вопросы ко мне есть?

— Да. А со Славиком я поговорить смогу?

Галдин погладил подбородок и проговорил:

— Мы сейчас уйдем от усадьбы. Как будем в доме, решим этот вопрос. Ты прочитай в инструкции, что надо нажать, чтобы передать сигнал о невозможности говорить. Это на случай, если телефон завибрирует, когда я буду вызывать тебя, а ты не сможешь ответить. После, когда возможность говорить появится, сама вызовешь меня.

— Ты говоришь со мной как с ребенком. Я уже не маленькая, Вадим. Мне двадцать первый год пошел, разберусь как-нибудь.

— Ну и разбирайся. Все, конец связи.

— Это значит, что я выключаю телефон, так?

— Да, Лена, — тихо проговорил Галдин. — Нажми красную кнопку. — Вадим отключил свой телефон, повернулся к Снегиреву и заявил: — Ну вот, Сеня, а ты говорил купаться.

— Чего? Кто говорил?

— Ты, не я же.

— Когда?

— Не врубаешься? Это же прикол.

— Да, время для приколов ты выбрал самое то. Нам сваливать отсюда надо.

— В чем проблема? Забирай доску, и вперед.

Снегирев взглянул на Галдина и спросил:

— А доску-то зачем?

— Оставим здесь? А утром, перед приездом босса Гвоздь решит обойти периметр и увидит эту самую доску, очень даже напоминающую лестницу. И что тогда?

— Ладно, умеешь ты быть убедительным.

— Забирай доску, и двинулись.

Обратно они дошли быстрее, в 22.15 ввалились в комнату, где за столом сидели офицеры боевой группы капитана Валиева.

Но первым подал голос Дуневич, коляска которого стояла в углу:

— Ну и что, ребята?

— Все хорошо, Славик, — сказал Галдин и улыбнулся. — Султан охраняет Елену.

— А телефон вы ей передали?

— Конечно, — сказал Вадим. — Я сразу же поговорил с ней. Она держалась молодцом, обрадовалась.

— А мне с ней можно поговорить?

— Что, сильно хочется?

— Что за вопрос, Вадим? Сам-то как думаешь?

— Держи аппарат. Номер найдешь в памяти. Звони.

— Вы извините, парни, но выкатите меня на улицу.

— Там дождь начался, — сказал Снегирев.

— Пустяки, выкатите, а? А то я сам дальше сеней не смогу.

Старший лейтенант Герасин поднялся и предложил:

— Давай я выкачу.

— Накидки возьмите, — сказал Валиев.

— Возьмем.

Герасин выкатил Дуневича на улицу.

Отсутствовали они довольно долго, почти двадцать минут, вернулись мокрые. Дождь заметно усилился, поднялся ветер. Но лицо Вячеслава буквально светилось.

— Ну что, наговорился? — спросил Галдин.

— Нет. Разве наговоришься по телефону? Я спросил, сильно ли издевался над ней Сухобоков. Она сказала, что хотела и даже пыталась покончить с собой. — В глазах Вячеслава показались слезы.

Галдин подошел к нему и сказал:

— Слава, успокойся.

— Теперь там более-менее нормально. После того как Лена вскрыла себе вены, этот урод больше не беспредельничал и своим друзьям не давал.

— Зачем же тогда держать девчонку в плену? Чтобы правду не рассказала? — спросил Валиев. — Но ведь Сухобоков вроде как никого не боится, у него все схвачено.

— Она ему теперь как заложница нужна, — проговорил Стуров. — Чует, наверное, пес старый, что лафа кончается, его наркобизнес может накрыться, готовит пути отхода. С заложницей это гораздо безопасней и, в принципе, осуществимо даже в ходе боевой операции против него.

— Никуда он не свалит, — стиснув зубы, сказал Галдин. — Предупреждаю сразу, Сухобоков мой. Когда пойдем на объект, я сам этого козла на куски порву. И никто мне не помешает. В том числе и вы.

Валиев пожал плечами и заявил:

— Если так хочется, да еще и можется, то рви. Начальство предъявит претензии, мы заявим, что Сухобоков был убит во время попытки ликвидации заложницы и прямого вооруженного нападения на офицера противоминного центра. Только, Вадим, ты рви его аккуратно. Чтобы не походило на действия маньяка. На не слишком мелкие, аккуратные куски.

Галдин поднялся и сказал:

— Обещаю, я его нежно порву. А теперь, парни, давайте спать. Завтра здесь появится Сухобоков. Хрен его знает, с чем он приедет.

— И с кем, — добавил Снегирев.

— Именно.

— Завтра же принятие окончательного решения на действия. Ну а в четверг с божьей помощью пойдем в гости к господину Сухобокову.