Вячеслав Денисов - Дело государственной важности

Кряжин провел пальцем по столешнице и машинально стер с нее несуществующую пыль.

– Но вот посягательство на жизнь государственного деятеля я тебя взять на себя заставлю. Там тоже от двенадцати до двадцати, но есть еще волшебное слово «либо». Ты знаешь, что в Уголовном кодексе подразумевает выражение «либо», Магомедов? Это «вышка». Но сейчас не стреляют. Сейчас везут либо в «Черный дельфин», либо в «Черный лебедь», либо в «Пятак смерти» на острове Огненный.

Кряжин облизнул пересохшие губы.

– Если вдруг тебе повезет и через двадцать пять лет Президент объявит тебе помилование, и ты доживешь до этого, хотя я сомневаюсь в том и в другом, ты ужаснешься тому, как сложна жизнь. Я видел тех, кому повезло. Около года они учатся жрать по-человечески. С удивлением рассматривают зубную щетку, и у них дрожат руки, когда они видят полотенце. Они никак не могут привыкнуть, что трижды в день их не избивают. Совершенно не могут сориентироваться, сколько метров туалетной бумаги нужно отрывать от рулона, и просыпаются ровно пять раз за ночь. И некоторые, у которых процесс адаптации никак не может закончиться, кричат в темноту, чтобы не избили, что есть мочи:

– …осужденный Магомедов!! Номер триста семнадцать!! Статья сто двадцать семь!! Я грязная тварь, начальник!!!

Смуглое лицо Магомедова пошло бледными пятнами. В проеме двери номера появился Сидельников с пистолетом в руке. Дернув веком и увидев не то, что ожидал, неловко вставил пистолет в кобуру и ушел.

– У меня был друг. Его фамилия Тоцкий. Я так и не успел сказать ему, что он мой друг. Его убили твои людоеды всего в десяти минутах езды от этого места. Поэтому, грязная тварь… – Кряжин медленно встал из кресла и вытер пальцами пенистые уголки губ, – не смей мне говорить о том, что такое дружба в ста километрах от мыса Рок.

Капитан снова появился, но теперь в руке его блестел воронеными гранями не пистолет, а наручники.

Стоя спиной к месту только что закончившегося разговора, Кряжин терпеливо дослушал двойной треск фиксаторов на браслетах и тяжело вышел вон.

Спустя полчаса он, отправив Сидельникова домой, позвонит в прокуратуру Ростовской области. Ему ответит заместитель прокурора и очень удивится вопросу о деревне, где, знал Кряжин, проживает Майя. Из этой деревни нельзя не только позвонить, но и отправить письмо. Для этого нужно ехать в район. Старший следователь видел когда-нибудь деревню из двадцати домов, напоминающую сбившиеся в кучу старообрядческие скиты? Вот это и есть та деревня.

И он понял, что нужно ждать. Смагин уверял, что в последний раз девушка звонила два дня назад. Значит, следующий ее звонок должен поступить завтра. Это означает, что с десяти часов утра – времени, когда обычно звонила Майя, и до поздней ночи он не сможет выйти из кабинета. Разговаривать с ней должен именно он, потому что только он знает, как заставить Майю вернуться в Москву.

Ночь он провел в прокуратуре. Домой ехать не хотелось, да и смерть Тоцкого в этих стенах воспринималась все же не так, как это происходило бы дома. В служебном кабинете проще произносить банальные фразы о том, что все смертны, а человек, надевший погоны, смертен вдвойне, ибо знал, на что шел.

Но спокойствие не приходило. Напротив, беспокойство, большое и коварное, втискивалось в душу Кряжина, распирало ее, рвало по швам и не давало уснуть. Он уже трижды пытался забыться, но всякий раз включал сначала свет, а потом и чайник.

Когда черное небо в окне стало подпускать в свои цвета легкий фиолетовый оттенок, советник уже не напоминал собой человека, хорошо отдохнувшего и свежего. Седины не добавилось, но она почему-то стала видна явственнее, вряд ли увеличилось и количество морщин, но они стали глубже. Сорок два – тот возраст, когда резко уходит молодость и медленно подкрадывается иное. Человек в эти годы достигает апогея в своем развитии, и дальнейший счет идет только на убыток.

Дежурное полотенце, дежурная щетка, свежая сорочка. Он вернулся из душа восстановившимся физически, но чуть придавленным изнутри. И в девять часов уже без всякого желания пил из своей не успевшей остыть за ночь кружки надоевший за ночь чай. Сигареты втыкались в пепельницу с периодичностью раз в четверть часа. Он ждал и верил, что дождется.

И в двадцать две минуты десятого на столе его прозвенел телефон.

Советник кивнул головой, и спец из отдела «К» ГУВД Москвы молча подтвердил свою готовность к действию. И в тот момент, когда следователь снимал с аппарата трубку, он включил свою конструкцию, представляющую собой монитор и приставку с двумя десятками рычажков и кнопок – «Скворец», как именуют его в своем «ботаническом» мире специалисты компьютерного дела. «Скворец» зажегся двумя лампочками, потом еще одной, и по экрану, который был развернут от советника, забегали глаза спеца.