Вячеслав Денисов - Доклад Генпрокурору

– Матерь божия... – пробормотал Варанов. – Джип – написано. «Лэнд Круизер». Серый, написано...

– Номер?

Варанов, помня о предостережении, на этот раз возмущаться не стал. Иван Дмитриевич рассматривал шевелящиеся в натуге брови подозреваемого и склонялся к тому, что номер Варанов не помнил по одной простой причине. Он его не знал.

Пока Варанов мучился от необходимости молчать и изо всех сил делать вид, что молчание не напыщенное, а вызвано объективными причинами, Кряжин вынул из ящика стола плотный целлофановый пакет. В нем находилось орудие труда, на языке юристов именуемое орудием преступления. Стальной длинный стержень с насечкой на округлом корпусе, похожий на авторучку.

– Что это, Иннокентий Игнатьевич?

– Это пистолет.

– Еще одна попытка, – разрешил следователь. – И снова делаю сноску на ваше волнение. Как пистолет выглядит, знаем и я, и вы, потому как тысячи раз видели его в кино. Этот же предмет, ничем не напоминающий упомянутое оружие, вы назвали пистолетом. В связи с чем?

Варанов не выдержал:

– В МУРе мне сказали, что из него убили барыгу! Что за дурацкие вопросы вы мне задаете? Пытаетесь установить, насколько я лгал там? А почему уверены, что я не лгу сейчас? Даже если я знаю, как из этого приспособления стреляют, это не доказательство того, что стрелял я! И, представьте, я знаю! Сборке-разборке этого вида огнестрельного оружия меня научили в МУРе! Чуть ли не зачет приняли! И номер машины заставили запомнить: А234БН!

– Прекратите истерику, Иннокентий Игнатьевич, – поморщился Кряжин. – Если бы вы делали те же выводы, что и я, то вряд ли из учителя словесности превратились в хиппи. Откуда у вас валюта, которую вы просаживали вместе с художниками в брошенном доме по улице Сахарной?

– Может быть, мне рассказать как было дело с самого начала? – предложил Варанов.

– Нет, вам рассказывать нужно именно с того места, которое я определил как тему.

– Это деньги из джипа. Я взял их из кармана убитого, когда решил поживиться, – Варанов махнул рукой и поник. Ему было совершенно ясно, что к версии об ограблении трупа тут вряд ли прислушаются. МУР и Генпрокуратура – одна кухня, только расположенная на разных улицах. На Петровке, 38, готовят базу, на Большой Дмитровке эту базу превращают в плацдарм для формирования обвинительного заключения. Простить можно кражу велосипеда, но убийство в любом городе вряд ли простят. Нужен крайний, а в данной ситуации он уже найден.

– Сколько было денег?

Следователь давил и был, по всей видимости, прав. Убийство прощать нельзя, особенно тогда, когда на него самого давят сверху. Варанов был лириком, но с физикой на примитивном уровне был знаком. Если на книгу давить рукой, то книга обязательно будет давить на стол. Стол будет давить на пол, пол – на здание, здание – на Землю. Но Земле эти мизерные катаклизмы по барабану, она образовалась от взрыва, то есть – от высокого давления, и что ей давление какого-то следователя на какого-то бродягу? Замкнутый круг, из которого нет выхода.

Варанов назвал суммы и даже описал портмоне жертвы. Сказал, куда портмоне выкинул и где закопал портфель.

– Какой портфель? – чуть понизил голос Иван Дмитриевич.

– Я же писал? – удивился Варанов. – Он в машине был, черный такой...

Варанову пришлось рассказывать, как заканчиваются попытки купить бутылку водки за четверть миллиарда.

О портфеле Иван Дмитриевич знал, знал и о векселе. Было бы глупо предполагать, что он не дочитал до конца собственноручно написанные показания Варанова. Портфель попал в сейф Кряжина еще час назад, когда муровцы принесли в кабинет следователя все, что имелось на Варанова. Задержанный сам указал место, где спрятал портфель, и рассказал, что в нем находится. Все запротоколировано, опечатано и заверено подписями понятых. В портфель Кряжин еще не заглядывал и сейчас работал с «чистого листа».

– Значит, вы шли по улице... – раскурив сигарету, следователь предложил и Варанову, – и вдруг увидели джип. Он, кстати, с тонированными стеклами был?.. Вот как... – придвинув к Варанову пепельницу, Кряжин усмехнулся. – Скажите, Варанов, как часто вы ломитесь в джипы, чтобы там поживиться?

Иннокентий понял. Этот проклятый следователь даже не удосужился побывать у того джипа. А должен был, если верить телевизору.

И Кеша понял, как глупо теперь будет выглядеть его рассказ о мойке стекла, о том, как он не заметил, что водитель убит.

«Я пропал», – подумал он.