Вячеслав Денисов - Три доллара и шесть нулей

– Пора познакомиться с этим заместителем, – произнес Пащенко, едва дождавшись момента, когда Мартынов, получив подписанный Пермяковым пропуск, выйдет из кабинета. – Дозвониться невозможно. Ну, если Толбухин не идет в прокуратуру, тогда прокуратура идет к Толбухину. Саня, седлай свою «девятую» модель, а то моя «Волга» что-то масла стала поедать больше, чем бензина. На СТО ее загнал, пусть посмотрят...

Не успел Струге подняться к себе домой, раздеться и распахнуть холодильник в поисках съестного, как в прихожей прозвучал гонг. Поразмыслив, Антон пришел к выводу, что за те десять минут, которые прошли с того момента, как Вадим, высадив его у подъезда, поехал с Пермяковым в мэрию, вернуться обратно он не мог. Судья направился к двери. Следующее, что пришло ему в голову в тот момент, когда он открывал замок, была мысль, что Саша пришла домой раньше положенного. Однако в то мгновение, когда он потянул на себя ручку, Антон вдруг понял, что это исключено. Рядом, взъерошив загривок, стоял Рольф, а это означало, что на пороге чужак. Встречая Сашу, верный пес начинал скулить и бросаться на дверь, когда та еще поднималась по лестнице.

В дверях стоял... Седой. Увидев его, Антон с неприятным чувством осознал, что назвал старого школьного товарища не «Валя», не «Хорошев», а именно по имени, которое он услышал всего несколько дней назад. Седой...

– Привет, Антон. – Он улыбался и Струге, и Рольфу. – Прости, что я так, налетом! Ехал мимо, думаю – дай заскочу, авось повезет. Надо же... Угадал.

Спохватившись, что держит старого знакомого на пороге, Струге распахнул перед ним дверь.

– Заходи, дорогой! Ты не за рулем?

– Не. Попросил водилу выбросить и уезжать. – Развязывая шнурки, Хорошев с откровенной неприязнью косился на собаку. – А что? Куда-то ехать собираешься?

Рольф, едва слышно рыча, отвечал гостю взаимностью. Не в силах обрести покой, пес то уходил на кухню, к Струге, то вновь возвращался к дверям.

– Напротив. Ехать я никуда не собирался. Я хотел предложить поседевшему однокашнику хорошего коньяка. «Реми Марти» или «Камю» у нас с Рольфом нет, а вот «Арарат» имеется. Так как?

Подняв две пузатых рюмки, Струге призывающе стукнул одну о другую.

Хорошев признался, что выпивка придется как нельзя кстати. Сегодня он заключил сделку о поставке в Тернов двух фур еврокранов для ванных комнат. Струге усомнился, что в Тернове найдется столько ванн, но в ответ тут же получил уверение в том, что плохо знает потребности горожан и систему ЖЭУ. Краны часто выходят из строя, а единственный поставщик сантехнического оборудования именно он, Валентин Матвеевич Хорошев. «Да ну?!» – изумился Струге и вошел в зал с бутылкой и блюдцем с порезанным на нем лимоном. На том вступительная, совершенно бесцельная, но необходимая для начала часть разговора и была закончена. Тысячи версий, почему Хорошев оказался в его квартире, кружили в голове Антона Павловича, не находя себе места ни в одном из уголков сознания. Решив не терзаться догадками, Струге заставил себя расслабиться и разлил по рюмкам коньяк.

«В конце концов, в квартире он появился, потому что я его впустил. А зачем он к ней подошел и позвонил, станет понятно если не через пять минут, то через пятнадцать...»

Однако прошло уже более часа, а смысл прибытия Хорошева никак не мог дойти до бдительного и тонкого ума судьи. Темы разговоров появлялись неожиданно, как фантомы, и так же неожиданно, даже не успев сформироваться в законченный, отработанный материал, исчезали. Струге ждал, пока Валентин, его старый школьный товарищ, наконец-то скажет те главные слова, которые, словно фотографический проявитель, омоют их беседу, и на совершенно белом листе проявится истинный смысл визита. Главная тема Хорошева. Задача Седого, которую он сейчас всеми силами пытался выполнить. Антону Павловичу было трудно скрывать свои чувства, он знал слишком много из той части жизни Хорошева, которая, по представлению последнего, должна была оставаться загадкой если не для всех, то для Струге точно. Рассуждая о проблемах «импорта-экспорта», хоккея, футбола и международной обстановки, он старался изо всех сил, и от того беседа становилась для судьи все менее и менее приятной. Проще сказать – отвратительной. Однако нужно было терпеть, участвовать в разговоре, порой оппонировать и вовремя проявлять дружеское расположение.

За этим внешне спокойным, но внутренне невероятно напряженным диалогом двух бывших друзей, решивших скоротать время за бутылочкой, их и застала Саша.