Вячеслав Денисов: Месть по закону

За этими размышлениями его застал совершенно спокойный голос Пастора:

– Говорил мне старый вор – никогда никому не прокладывай дорогу и никогда никому не верь. Помнишь, Соха, как я тебя уберег в зоне под Новосибирском, в Горном? Что бы с тобой тогда стало, если бы меня не отправили туда смотрящим? Ты бы сейчас, в лучшем случае, по квартирам «шустрил», а в худшем – посадили бы тебя на перо еще там... – Пастор устало раздавил окурок в пепельнице и поставил ее на тумбочку. – И что ты теперь вытворяешь? Это, как я понимаю, в благодарность мне, да?

– Пастор!..

– Заткнись ты... – так же устало перебил его вор. – А ты помнишь мой позор, когда на сходняке мне «леща» вломили? Помнишь?! Я этого никогда не забуду, до самой смерти! А за что?! За то, что я перед мусорами «очко пронес»?! Нет! За то, что из общака филки «крысил»? Нет! Из-за меня кто-то из братвы за «колючку» «угрелся»? Нет! Так за что же мне, вору, горя хлебнуть пришлось, а?! За Сома! За связь его с чурками в Питере! А кто, собственно говоря, вообще, Сом? Гена Сомов, с которым до того, как я его под себя взял, и разговаривать-то никто не хотел! Фук! А ведь он передо мной на коленях стоял, клялся в верности. Вот я и поверил – парень с «марафетом» завязал, счет деньгам ведет, честь мою блюдет. Год, сука, протянул! Год всего! Расслабился после Омского СИЗО... Ты знаешь, Соха, что будет, если к двадцать первому октября, к семи двадцати вечера я не верну в общак миллион «гринов»?! П...ц будет! Полный! Но не одному мне, поверь. И тебе эта дача аукнется, и всем остальным, с кем Сом «баяном» на ней игрался. Про Сома я вообще молчу! Его задница сейчас находится в состоянии полураспада! Дай бог ему эту неделю прожить да не продырявленным из ИВСа в СИЗО попасть. А не то пойдет его попа по рукам! Если уже не пошла... – Пастор плюнул в сердцах в кадку под пальмой. – Живешь тут, бля, как папуас... Негров «харишь», под пальмами спишь. Может, ты уже джаз на саксе лабаешь да мячи в корзину мечешь? Сука, сослать тебя, в натуре, в Эфиопию куда-нибудь... В экзотик-тур, с тремя баксами в кармане. Чтобы ты через три моря баттерфляем обратно плыл. Тогда, бл...и, узнаете, как кусок хлеба достается да что такое по е...су на сходняке получать!

Соха, услышав «узнаете» во множественном числе, немного воспрял духом. Значит, босс считает его невиновным в захвате РУБОПом общака! Это уже хорошо. Значит, Пастор скоро «отойдет» и с ним можно будет спокойно начать решение вопроса по возврату денег. Он обнадеживающе промычал:

– Мы вернем деньги, Пастор...

– Дурак ты! – рявкнул вор.

Деньги Пастор, может, и найдет, а что Сом операм петь будет за «стволы» да за общак?! Менты сейчас празднуют такой пир, какой не снился. Еще бы – экономически подломили воровское сообщество! Да еще автоматов две телеги! Да смотрящий в камере! Сом думает, что они на этом успокоятся? Обрадовался, идиот! Они сейчас начнут и себя, и братву наизнанку выворачивать! Изъять воровской общак! Такое у них раз в несколько лет происходит. Речь идет не об общаках в десять тысяч... Если сейчас братва кишки не выпустит, то милиция доблестная это точно сделает. Теперь понял, Соха?

– Пастор, ну, не впервой же... Выкрутимся.

– Оптимист! – усмехнулся, обнажая золотую коронку, вор. – Мне теперь поровну, что будет! Понял? Мне бабки нужно найти да братве вернуть! А потом... – Вор махнул рукой. – Потом со мной пусть или они, или мусора разбираются! Смерти не боюсь, мне позор страшен! Ты понял это?! Я вор, Соха! Ты понял, мать твою?! Я – вор в законе! И если я общак не верну, я сам себе кишки выпущу! За то, что людей подвел и таких, как вы, к себе приблизил.

– Мы найдем бабки, Пастор, – твердо заявил Соха.

Тот посмотрел на небритое, помятое лицо подчиненного и вдруг рассмеялся.

– Крутизна, бля... Смотреть на тебя страшно! Страшно и больно. А общак... – Он хитро улыбнулся и снова стал вынимать из пачки «Мальборо» сигарету. – А общак я обязательно верну. Потому что, если я его не верну к двадцать первому числу, то я сначала тебя пристрелю, потом Сома в хате по моей просьбе удавят, а уж потом я сам застрелюсь. Это тебе перспектива и стимул на ближайшие семь дней. Оптимист... Это хорошо, что ты так оптимистично настроен...

В это же самое время в одной из квартир города происходила другая встреча. От первой она отличалась тем, что была менее эмоциональна и вопросы на ней решались более конструктивно. Помимо Тимура и Фермера, в ней участвовали еще двое приезжих – Марат Салех из Кузбасса и Миша Горец из Алтая. Само по себе присутствие двух последних означало то, что событие на даче Сома вылезло за пределы города, как пук конских волос из боксерской перчатки. Такую рану нужно было срочно штопать, а уж что делать с самой перчаткой потом – будет видно. Известие о том, что Пастор «спустил» общак, пройдет на федеральном уровне спустя несколько часов, а пока эти четверо сидели и обсуждали возможные пути решения проблемы. Само по себе исчезновение из «кассы» восьмисот тысяч долларов – не бог весть какая потеря, если рассмотреть проблему оптимистически. Сложность ситуации заключалась в другом. За решеткой, в руках оперативников, в данный момент находился человек, заведующий всей бухгалтерией, а равно и всеми делами клана. Несмотря на то что Сому именно сходка доверила общак, именно у сходки сейчас и возникало сомнение в том, что тот будет молчать, как одноименная ему рыба. Сома короновали год назад, в Омском централе, и короновали его не кто иной, как Юрист и Посох. Ставить под сомнение правильность их решения никто не собирался по той простой причине, что это не принято и чревато. И Юрист, и Посох были признанными авторитетами в криминальном мире, и уж если они решили «крестить» Сома в Омске, значит, у них имелись на то веские основания. Именно тогда Пастор и выступил как инициатор передачи общаковских дел Сому. Этому мгновенно воспротивились Тимур и Фермер, у которых были свои интересы на сей счет и которые знали, что Сом хоть и коронован, но всегда останется человеком Пастора, потому что именно Пастор спас его от неминуемой смерти в зоне под Салехардом много лет назад. Таким образом, если Сом становился смотрящим за общаком, то Пастор автоматически приобретал вес и поднимался и над Тимуром, и над Фермером. Но случилось то, что случилось, хотя и не случайно. И вот теперь, год спустя, произошло то, чего так долго втайне желали Фермер и Тимур – Пастор «попал». Причем «попал» так четко и намертво, что первые двое об этом не могли даже мечтать.