Вячеслав Денисов - Месть по закону

– Ну... что же, – просипел Соха, обдумывая, какая роль уделена ему в этом мероприятии. – Кха... Дело хорошее. Перспективное, главное. Стопроцентное. Если не согласятся по-хорошему отдать – будем пугать. Если что – еще можно будет и ихний СОБР на «счетчик» поставить...

– Заткнись, – спокойно перебил Пастор. – Мой человек сообщил, что сегодня вечером деньги из РУБОПа под охраной повезут в муниципальный банк. Бронированный «Форд» – и все. Они решили не «отсвечивать». Охраны будет пять человек из СОБРа плюс водитель и опер. Деньги повезут в девять вечера, чтобы не было подозрений. Банки в это время уже не работают, поэтому они тихо отгрузятся и уедут. В банке останется один СОБР. А сам банк, как обычно, возьмут «на пульт» вневедомственной охраны.

– Пастор, подожди, – взмолился Соха. – Но ведь есть еще много мест, где нет СОБРа, «сигналки», банка. Вымутим потихоньку миллион «зеленых» у кого-нибудь да вернем в общак. Ну, на хера на эшафот идти?!

– Ты не понял, – жестко ответил, словно отрезал вор, и Соха увидел, как в его глазах блеснул стальной огонь.

Ему нужны эти деньги. Именно эти . И никакие другие. Он сделает то же, что сделали они. Совать рыло в воровской общак не положено никому, даже ментам. Общак – это святое. Во всяком случае – для Пастора.

Соха сглотнул слюну и неожиданно для самого себя выдавил:

– Если что, там можно будет еще чем-нибудь похарчеваться...

– Не «если», а – «нужно». Или ты можешь к тем восьмистам тоннам из кармана вытащить да добавить еще двести тысяч? А вообще молодец! – похвалил, усмехаясь, Пастор. – Сообразительный.

– Пастор... – немного подумав, промолвил Соха. – А ведь ты – вор...

– За общак и кровь можно на себя взять, – мгновенно ответил стоявший к нему спиной босс. – Ты лучше думай, как нам в банк попасть до закрытия. Я не собираюсь ночью «взятие Бастилии» устраивать. И длительная осада мне тоже как-то не подходит.

– А зачем попу гармонь?

Пастор, который до этого стоял, опершись на подоконник, и смотрел в окно, развернулся и озабоченно посмотрел на подчиненного.

– Что, заменжевался так, что «шифер посыпался»?

– Да я не «гоню», Сергей.

Пастор, которого Соха назвал по имени во второй раз за пять лет, удивленно достал сигарету и сел в кресло.

– Зачем нам кровь? Зачем нам пацаны с «волынами»? Ты ведь взаправдашний вор, а не понтовый. Тебе, босс, положено квалификацию поддерживать. – Соха взял трубку радиотелефона. – Я звоню Бедуину, чтобы тот братве «отбой» дал?

Что-то новое, живое, мелькнувшее в загоревшихся глазах Сохи, заставило вора кивнуть головой. Пока его «правая рука» названивал и говорил что-то про «короче, погода нелетная, сидите, в натуре, под зонтиками и бейте сопли о паркет», он вспомнил того, еще молодого Сохина, с которым познакомился пять лет назад...

Поселок Горный в Новосибирской области славен тем, что там размещается колония строгого режима для лиц, осужденных за тяжкие преступления. Контингент, как и колония, там особый. Он делится на тех, кто получил довольно внушительный срок впервые, и тех, кому зона – дом родной. За четыре с половиной месяца до появления в ней Виктора Сохина смотрящим за этой колонией был «командирован», по решению воров, Сергей Овчаров по прозвищу Пастор. Ему оставалось отбывать наказание в колонии под Салехардом всего два года, но вследствие беспорядков, вызванных постоянными стычками воров и «сук», колонию стали тасовать. На этапе, в Новосибирском централе, несколько воров, узнав о маршруте вора в законе Пастора, раскинули мозгами, и с легкой руки давшей «добро» воли Пастор направлялся в Горный уже как смотрящий. В большей степени он был обязан этим «назначением» старому вору по прозвищу Степной. Никто не знал ни места рождения Степного, ни его истинного года рождения, ни его корней. В документах Управления исправления наказаний стояли даты, фамилии и события, берущие начало не с момента рождения Степного, а с начала его воровской жизни.

Получилось так, что свою первую «ходку» за «тайное хищение государственного имущества в крупных размерах» Овчарову пришлось отбывать в одном из воркутинских лагерей в далеком восемьдесят четвертом году. Неизвестно, как бы сложилась судьба двадцатилетнего парня, если бы его не взял под свое «крыло» смотрящий за порядком в зоне Степной. Именно Степной, а не школа дали молодому человеку первые серьезные уроки жизни. Там же и получил Овчаров прозвище Пастор – за свою справедливость и образованность. Пастор отбывал наказание, что называется, «до звонка», а Степной в очередной, он сам уже не помнил точно – в какой, раз освободился в восемьдесят восьмом, за год до освобождения Овчарова. Еще через год Пастор по решению районного суда г. Красноярска был приговорен к трем годам лишения свободы с отбыванием наказания в колонии общего режима. Этой колонией оказалась колония под Красноярском. Именно там за свою непримиримость к политике администрации, недюжинные способности и острый ум Пастор заработал свой авторитет лидера.