Дон Уинслоу - Жизнь и смерть Бобби Z

У него, черт дери, кошки на душе скребли, когда он туда въезжал: это же вроде как город Бобби, и тут повсюду шляется призрак Бобби, и Тим малость побаивался всех, кого видел, особенно в круглосуточном универсальном магазинчике «7-11», где он взял пару хот-догов для себя и буррито с бобами и сыром для Кита.

Они снова сели в машину и выбрались из города, ехали на север, пока не нашли указатель со словами «Эль-Морро-Каньон» и «Пойнт-Риф-Бич». Грязная дорога, идущая под острым углом к шоссе, опять вывела их на север, в тыл передвижным домикам, выстроившимся вдоль закрытой бухты под сенью скалистого утеса.

В двадцать шестом номере они нашли только самое необходимое, но домик оказался в хорошем состоянии. Кухня с гостиной, две маленькие спальни и ванная. Славная закрытая терраска обращена к пляжу.

Миленький уголок. Тим не может выкинуть из головы мысль о том, что именно сюда Бобби с Элизабет приезжали перепихнуться, и это, видать, что-то значило для Бобби, раз он так держался за это место.

Тим решает, что, поскольку теперь он и есть Бобби, это место принадлежит ему, и в таком месте неплохо будет пожить. Оно ему отлично подходит, да. Все просто, без затей, да еще и на пляже, к тому же как раз через дорогу – школа, и он может водить туда Кита. А вдруг он научится серфингу и станет учить Кита, мальчишку же надо нормально воспитывать… И тут Тим вдруг понимает, чем здесь пахнет.

Воском.

Воском для серфинговых досок, и Тим представляет, как Бобби приходил сюда отдохнуть, прежде чем куда-нибудь двинуть. Убежище для того, чтобы отрешиться от существования в качестве великого Зета, наполировать воском доску, выйти, покататься по волнам и вернуться, посидеть на террасе, попить кофе, посмотреть, как садится солнце. А может, потом пойти в спальню вместе с Элизабет. И я мог бы встроиться в эту жизнь. Приготовить обед ребенку, сесть и пообедать, поболтать про школу, про серфинг, про комиксы и прочую ерунду. И Кит вырастет и станет одним из этих крутых калифорнийских ребят, да-да. Парень, который вырос на пляже в самом крутом месте на земле – в Лагуне.

«На хрен все эти фантазии», – говорит он себе. Ничего этого не будет: ни жизни здесь, ни провожаний Кита в школу, ни кувырканий с прекрасной женщиной, у которой длинная спина, плоский живот и сияющие волосы. Ты будешь просто скрывающимся должником, пока не поймешь, что именно должен отдать дону Уэртеро, а ведь есть еще Гружа, и «ангелы», и, может, теперь еще и этот долбаный Монах.

Стало быть, мне нужно вот что: придумать, как отыскать то, что я должен, а потом отвалить на хрен.

И отвезти ребенка обратно к его мамаше, потому что там ребенку и следует быть, так мне кажется.

«Как же научиться тому, чему мне нужно научиться, – думает Тим, укладывая Кита в постель и присаживаясь рядом с ним. – Ты все тот же старый добрый Тим Кирни, приятель, ты снова отстающий ученик, и… Придется, видимо, все же позвонить старине Монаху и найти способ заставить его рассказать мне то, что он знает».

А Кит, бедняга, не сказал почти ни единого слова с тех пор, как чуть не взорвался, и это не так уж удивительно, верно?

– Как ты, ничего? – спрашивает он у мальчика.

– Да, – отвечает Кит – словно защищаясь, словно он все равно бы не признался, если б было иначе.

– Что ты там видел? – Тим надеется, что мальчишка видел только ярко-белую вспышку и больше ничего, потому что перед глазами у Тима до сих пор стоит безголовое тело Джонсона и ковбойские сапоги. И хотя он навидался такого дерьма в Заливе, ребенку совершенно незачем держать это в голове.

– Ничего, – отвечает Кит.

– Скоро все это кончится, дружище, – обещает Тим. – Я тебя отвезу обратно к маме.

– Я к ней не хочу.

– Ну, мы с тобой это еще обсудим, хорошо? – говорит Тим. – А сейчас давай-ка поспи. Я буду здесь, рядом.

Он обнимает мальчика, целует, ощущает его губы у себя на щеке, и это так необычно, ну да ладно. Он уже выходит из комнаты, когда слышит голос Кита:

– А почему тебя хотят убить?

Тим сам толком не знает почему, но у него всегда под рукой универсальный ответ:

– Потому что я делал в жизни всякие плохие вещи.

– Как раздолбай?

– Не употребляй такие слова, – предупреждает Тим. – Но, в общем, да, как самый что ни на есть раздолбай.

Похоже, это удовлетворяет мальчишку, ему этого достаточно.

– Да я тоже так делал, – поддерживает Тима Кит.

Это очень великодушно со стороны мальчика, думает Тим, которому не пришлось в жизни близко познакомиться с великодушием.