Дон Уинслоу - Жизнь и смерть Бобби Z

– И чем ты мне отплатила? – прошептал он. – Предала меня? Подвергла угрозе мой бизнес? А мою жизнь – опасности?

Она попробовала было все отрицать, но поняла, что он не собирается ей верить, так что решила зайти с другой стороны.

– Любовь – паршивая штука, верно, Брай?

– А то я не знаю, девочка, – вздохнул он. – А то я не знаю…

Эти слова будто повисли в воздухе, и он спросил:

– Куда он направился?

– Не знаю, – ответила Элизабет. – Честно.

– Я тебе верю, – сказал Брайан. – Скверно то, что дон Уэртеро не поверит.

– Нет?

– Нет. Но будет убедительнее, если я хотя бы попытаюсь вытрясти это из тебя.

– Понимаю.

– Ну и хорошо, – произнес он, выбираясь из кресла. Вынул ремень из брючных петель и закрутил вокруг кисти: конец с пряжкой удобно свисает и готов к действию.

– Только не по лицу, Брай, ладно? – попросила она, и голос ее задрожал. – Только не по лицу, хорошо?

Он пожал плечами и приступил, время от времени механически спрашивая:

– Куда он направился?

Он решил не выяснять у нее, почему Бобби Зет захватил с собой мальчишку.

Мальчик уснул у Тима на спине, обхватив его шею руками. Тим тащил его на себе, подхватив под коленки, и чувствовал на плече тяжесть головы. Так нести парнишку было легче – мертвым грузом, как мешок. Тиму доводилось таскать штуки потяжелее – на войне, в другой пустыне.

Но в той, другой пустыне им развозили чизбургеры и вареную кукурузу, розовый лимонад и шоколадное мороженое. Мороженое в пустыне, черт дери, думал Тим. Тогда-то он и убедился, что они победят, – когда дядя Сэм начал снабжать их шоколадным мороженым в пустыне.

Здесь – дело другое. Здесь-то ему нечего ждать помощи от дядюшки Сэма (скорее наоборот), так что он продолжал бодро шагать, двигаясь к горам, силуэт которых только-только начал вырисовываться на западе.

«Двигайся в сторону гор», припомнил Тим. Кажется, была такая реклама, нет? Двигайся в сторону пивных гор. Но нет, сейчас он не может себе позволить думать про пиво, как бы красиво это ни звучало, потому что не будет им ни пива, ни мороженого. До тех пор пока они не выберутся из пустыни.

Если только они выберутся из пустыни.

Если бы не ребенок, думал Тим, он бы пробежался, ушел бы от погони, как в Пендлтоне или Твентинайн-Палмсе, и это было бы отлично. Завести преследователей в горы и сделать им ручкой: AMF – adios, motherfuckers. [28] Пока, ублюдки (исп., англ.). Vaya con Dios.

Однако с таким грузом бежать нет смысла. Еще вспотеешь. Потеряешь чересчур много жидкости, а солнце уже скоро взойдет. Как во всех этих фильмах про пустыню, где показывают солнце, потом парня, который ковыляет по песку, потом снова солнце, и парень допивает остатки воды, потом опять солнце, и парень падает. А под конец опять солнце – и кружат стервятники.

Ладно, провались оно все пропадом, думал Тим, доберусь до ближайшего хребта, пока не рассвело, и найду местечко, где можно отлежаться. Где-нибудь в теньке. Он знал, что ищет: небольшую дыру под какой-нибудь скалой. Тогда можно спрятаться в тени и заодно вести наблюдение.

Но для этого необходимо было подняться повыше и к тому же непременно обогнать восход, так что он решил все-таки немного пробежаться. Мальчишка ненадолго проснулся, но вскоре привык к новому ритму и снова задремал.

Тим бежал к горам. Свет едва брезжил, и они только-только начали окрашиваться в шоколадно-коричневые тона.

Джонсон проехал на своем грузовике миль десять в сторону Окотильо-Уэллс, свернул на старую грунтовую дорогу и вот уже с полторы мили катил по ней по направлению к лесу. Съехал с дороги у глинобитной хижины с полуобвалившейся крышей из рифленой жести, остановил грузовик и вошел в хижину.

Внутри темно. Окон нет, помещение освещает одна-единственная керосиновая лампа, воняющая и мигающая на старой катушке из-под кабеля, которую здесь используют вместо стола. Вообще все помещение меблировано подручными материалами. Стулья подобраны на помойке, катушки от кабеля завалялись тут еще с тех пор, когда в Боррего тянули телефонные линии, а картонные коробки от шипучих напитков – с тех времен, когда шипучие напитки продавались в стеклянных бутылках.

Вместо столиков бар уставлен козлами для пилки дров с приколоченной к ним фанерой, но это никого не колышет, потому что местные индейцы заходят сюда, только чтобы закинуться мескалином.

Сейчас здесь спят трое или четверо таких – после ночных излишеств.