Владимир Колычев - Невеста мафии

К счастью, лучи фонариков не в состоянии были прорвать густую тьму, в которой мы затаились. Высветить нас мог только мощный прожектор, которого в их арсенале не наблюдалось. И еще ветер дул в нашу сторону, а значит, уносил прочь от собачьих носов запах беглецов. И если бы кто-то из девушек вдруг крикнул, голос бы сначала смешался с шумом реки, а потом был бы уже унесен в безлюдную темноту. Но ни Лидочка, ни ее соседка не пытались вырваться из моих объятий, а ведь им же было так же тяжело, как и мне. В какой-то момент мне даже показалось, что девушки превратились в ледовые статуи.

Преследователи совещались недолго. Тщетно потыкали фонариками в нашу сторону и направили своих собак прочь от нас. Все-таки они решили, что мы ушли вниз по течению.

Я дождался, когда свет их фонариков растворится в ночи, на негнущихся ногах сделал шаг к противоположному берегу. Я не превратился в замерзшее изваяние, но мне казалось, что, споткнувшись о подводный камень, я развалюсь на куски льда. К счастью, это не помешало мне выйти из реки самому и вывести на спасительный берег моих спутниц.

Мы шли, не разбирая дороги, через кустарник, через лес. Чем дальше уйдем от реки, тем лучше. Так думал я, увлекая за собой девушек. Думала о чем-то подобном и Лидочка. Ее соседка вообще не напрягала голову, но тем не менее держалась лучше нас – шла как завороженная, не чувствуя усталости. Мы же с Лидочкой едва держались на ногах.

Как это ни обидно, но первым не выдержал я. И остановился, воспользовавшись правом начальника.

– Перекур!

Я обессиленно обнял поросший лишайником, мягкий и бархатистый на ощупь ствол дерева. Лиственница ли это была, кедр или сосна – все равно, так приятно было ощутить спрятанное в нем тепло летнего дня. Но приятность эта была относительной и длилась каких-то несколько мгновений. Холод от мокрой одежды пробирал до костей, заставляя тело трястись, как в лихорадке. От усталости подламывались ноги – хотелось упасть и лежать, ждать, когда вернутся силы, чтобы затем развести костер.

Спичек у нас не было, но я мог добыть огонь с помощью оружия. Для этого нужно было разобрать три патрона – из двух просто высыпать порох, а из последнего изъять только пулю, заменив ее клочком сухой ткани. После чего я выстрелю в землю, чтобы затем тлеющей тканью зажечь порох и распалить костер. В принципе, можно обойтись без выстрела, если найти острый и длинный предмет наподобие гвоздя, которым я ударю по капсюлю патрона…

– Пойдем, – взяв меня под локоть, сказала Лидочка. – Тут недалеко…

– Что недалеко?

– Пойдем! – не ответив, потребовала она.

Я пожал плечами, с трудом оторвался от дерева и поплелся за ней.

Лидочка и сама едва волочила ноги, но тем не менее смогла пройти без остановки еще пять-шесть километров. И через колючие заросли карликовой березы вывела нас к зимовью. Это было небольшое по величине строение, которое можно было сравнить или с высоким колодезным срубом, или низкой, мне по плечо, избушкой без окон и с плоской крышей. Бревна старые, темные, местами поросшие мхом. Дверь здесь была такой узкой и низкой, что забраться внутрь можно было только на корточках и боком.

И все-таки это было жилище, в котором еще сохранилось тепло прошедшего дня. Здесь можно было и согреться, и спрятаться от врагов.

В домике было темно и затхло, земляной пол под ногами сухой, плотно утоптанный. В дальнем углу помещения обнаружилось несколько охапок старого, перепрелого сена. Какое-никакое, а ложе. Наша с Лидочкой соседка нашла его на ощупь и легла, свернувшись калачиком. И не трясет ее от холода, не лихорадит от усталости.

Мне тоже хотелось бы лечь, но сначала я должен был развести огонь, тем более что в домике я нащупал сложенную из камней печь без верха и тем более дымохода. Топилось зимовье по-черному, но я был рад и этому.

С горем пополам я нашел полку, на которой лежал смятый коробок спичек, полпачки сигарет, пакетик соли да две банки с рыбными консервами. Еще я обнаружил связку березовых дров и топор. На этом ценные приобретения, увы, закончились.

Отсыревшие спички никак не хотели зажигаться, они нещадно дымили, наполняя помещение дымом и запахом серы. Но все же мне удалось зажечь сухой клочок сена, огонь с которого перекинулся на сложенные поверх щепки.

Дров было немного, но их вполне хватило, чтобы обогреть нашу берлогу. Дым ел глаза, но это стало для меня лишним поводом, чтобы выбраться наружу. Одежда на мне была сырой, но чтобы она просохла, нужно было найти и собрать больше топлива. Лидочка увязалась за мной.