Сергей Донской - Наркомент

Сначала я вскарабкался по одной из решеток до узкого декоративного карниза, на котором осторожно распрямлялся до тех пор, пока не достал рукой следующего подоконника. Все пришлось повторить сначала с одной лишь разницей, что каждый преодоленный метр препятствий ровно на столько же отделял меня от земли, а их уже набралось изрядно, метров. Когда я, умостив носки ботинок между загогулинами решетки, приготовился подтягиваться еще выше, трехэтажный дом представлялся мне чуть ли не небоскребом, а истоптанный мною снег внизу – далеким-далеким, и я очень сомневался, что он покажется мне мягкой, пушистой периной, если я ненароком сковырнусь со стены.

Обошлось. Прижимаясь к шершавой кирпичной поверхности всем телом, как к желанной женщине, я все же добрался до оконного проема и с облегченным стоном перевалился внутрь.

Тут-то и поджидала меня главная опасность. Вместо того чтобы благополучно приземлиться на пол, я сверзился куда-то значительно ниже, чем ожидал. Это я сообразил чуть позже, когда чудом ухватился за толстую балку, не позволившую мне рухнуть головой вниз и свернуть шею. Меня подвели глаза, не успевшие привыкнуть к полутьме после дневного света. А еще – известное человеческое заблуждение, согласно которому внутри дома должен находиться настил, по которому ходят. Он имелся. Но половиц чуточку не хватило, и эта малость могла стоить мне парочки открытых переломов. Словно предвидя, что однажды добыча неминуемо попадется в приготовленную западню, дыра в полу терпеливо ждала своего часа, зловещая, как разинутая пасть.

Не думаю, что я выглядел так уж грациозно, когда отчаянно цеплялся за балку, а потом с обезьяньими ужимками взбирался на нее. Если бы Тарзана обрядить в зимнюю одежду и тяжеленные ботинки, он тоже вряд ли смог бы демонстрировать чудеса ловкости и сноровки на ветвях деревьев.

Оказавшись на восхитительно ровной и твердой поверхности, я мстительно сплюнул в коварный проем и прошелся по этажу, дивясь тому, как громко звучат мои шаги в большом пустынном доме. Ничего более интересного, чем остатки стройматериалов, пустые бутылки и прочая дребедень, здесь не обнаружилось. Зато два незастекленных окна выходили прямо на араратские владения, и это с лихвой искупало все затраченные усилия.

Спустившись на второй этаж по скрипучей деревянной лестнице, я и здесь произвел обход, убедившись, что повсюду очень чисто и так же пусто. Единственный обитаемый уголок был оборудован электрокамином, грязноватым полосатым матрацем и большой переносной лампой на длинном шнуре. Повернув лампу в патроне, я удостоверился, что свет в доме есть, и оставил ее в покое – несмотря на подкрадывающийся вечер, было еще достаточно светло.

Рядом с матрацем лежала стопочка старых газет и высилась очередная батарея пустых бутылок, среди которых преобладали водочные. Из предметов обихода более всего выделялся внушительный топор, принесенный сюда явно в целях самообороны. Заботливо прислоненный к оштукатуренной стене, он хранил в себе затаенную угрозу. То ли кто-то из строителей ночевал здесь летом в полном одиночестве, то ли сам хозяин коротал свободное время со своей подружкой…

Первый этаж оказался самым захламленным: две кучи невывезенного мусора, инструменты, бадья для раствора, строгальный станок и прочие приметы незавершенного строительства. Перешагивая через рулоны стекловолокна, банки с красками и упаковки кафельной плитки, я добрался до входной двери, которая, конечно же, оказалась запертой сразу на два замка. Один открывался изнутри, а ко второму требовался заветный ключик, которого у меня не было.

Но зато дверь была двустворчатая, дабы, когда наступит счастливый день вселения в собственные хоромы, можно было внести сюда мебель и прочие крупногабаритные предметы, без которых невозможно обустроить счастливый цивилизованный быт. Очень удобно и весьма предусмотрительно, подумал я, занявшись задвижками на створках. Как только они были открыты, мне осталось лишь хорошенько подналечь плечом на середину двери, чтобы она, поупрямившись немного, послушно распахнулась наружу, посверкивая нелепо высунутым языком одураченного замка.

Штурм чужой крепости завершился полной победой. Оставалось лишь загнать «Сааб» в гараж, занести в дом продукты и подготовиться к новой, куда более сложной и рискованной операции.

Чем и как она завершится, знал только тот, кто устроил мне бесконечные испытания последних дней. И это был кто угодно, только не всевышний. Чего-чего, а признаков божественного предначертания во всей этой истории не прослеживалось.