Сергей Донской - Наркомент

– Пока сгодишься и так, – хмыкнул я.

– Пока?

– Уф! – демонстративно вздохнул я вместо ответа и отправился искать Марину, с которой общаться было в тысячу раз легче, чем с этой чертовкой.

При этом я уже подозревал, что легче – не обязательно лучше.

Проглянувшее сквозь тучи солнце озаряло капот «Сааба», раскинувшийся перед моими глазами, но я не сказал бы, что его зелень действовала на мою психику успокаивающе. Предстоящая задача увеличивалась в масштабах с каждым километром, приближавшим нас к Новотроицку, и, хотя мы еще даже не выбрались за пределы родного города, я уже всем существом находился на вражеской территории. Там мне предстояло заглянуть в глаза смерти – то ли чужой, то ли своей собственной. Убить Геворкяна или умереть самому – иной альтернативы попросту не существовало, вот почему я ехал навстречу опасности, вместо того чтобы избрать прямо противоположное направление. Но от своей прямолинейности задача не становилась проще. Та черта, за которую мне предстояло переступить в одиночку, при всей своей условности представлялась гораздо более реальной, чем окружающий меня мир.

Мимо проплывали битком набитые троллейбусы с темными прогалинами на заиндевелых окнах, и люди, теснящиеся в них, были во сто крат свободнее меня, с удобствами восседающего за рулем роскошного «Сааба». В окружавших меня машинах ехали счастливчики, которым не приходилось ощущать поясницей сталь тяжелого пистолета. Пешеходы, даже те, у которых озябли носы и уши, чувствовали себя комфортнее и увереннее, чем я, согреваемый потоком теплого ароматизированного воздуха и дружелюбным взглядом Верки, упертым в мой профиль.

– Дыру протрешь, – хмуро предупредил я, когда правое ухо и скула перегрелись от взора спутницы.

– А я к тебе присматриваюсь, – честно призналась Верка. – Хочу понять, нравишься ты мне или наоборот?

– В твои обязанности это не входит. Порошок свой получила? Вот и отрабатывай.

– Что же входит в мои обязанности?

– Был когда-то такой телесериал, назывался «Рабыня Изаура», – сказал я, не глядя на спутницу. – Лично я его не смотрел, но почему-то очень живо представляю себе главную героиню. Она скорее всего делала, что велено, и рот понапрасну не раскрывала.

– Мне запрещается раскрывать рот?

Вместо ответа я демонстративно включил радио. Не дождавшись от меня ни словечка, Верка обиженно фыркнула и полезла в сумочку, откуда были извлечены зеркальце, пакетик белого порошка и календарик, свернутый в трубочку. Она принялась колдовать над всеми этими тремя предметами с такой завидной сноровкой, что я подумал: да, недолго осталось ей ходить в начинающих наркоманках. Еще пару лет – и все, была Верка да вся вышла, ничего от нее не осталось. Разве что тень, блуждающая в поисках очередной дозы.

– Ах! – сладостно простонала она, откидывая голову на спинку сиденья. – Вот вставило так вставило!

– Ты бы не частила, – посоветовал я. – Съедешь с катушек, что я с тобой буду делать?

– От «снежка»? – Верка захохотала. – Да ни в жизнь! Это не тот случай. Заряд бодрости, вот и все. Никаких побочных эффектов.

Голос у нее стал мелодичным и непривычно мягким. Я невольно покосился на соседку: не подменили ли ее, случаем? Нет, рядом со мной сидела все та же худая девица в черном, мотала трехцветной головой в такт музыке и мурлыкала себе под нос вместе с «Иглз»:

– Велком ту зе хотел Калифорниа!

Я прервал песню на середине знаменитого рефрена и нашел в эфире нечто больше соответствующее своему настроению: вконец поседевшего Андрюшу Макаревича, призывающего не прогибаться под изменчивый мир.

– Ну ее, твою «Машину времени», – капризно заныла Верка.

– Не уважаешь?

– За что их уважать, пердунов старых? Задолбали своей моралью!

– А кто же тебе нравится?

– «Мумий Тролль»! – не задумываясь, откликнулась Верка.

– Так, – я загнул палец. – Дальше?

Но этим дело и ограничилось. Иных фаворитов у нее не обнаружилось, а все остальные были либо полным отстоем, либо дебильной попсой.

– Зря ты так кипятишься, – сказал я. – Попса нужна народу, как жвачка, прокладки, туалетная бумага, наконец. Никто не называет унитазы архитектурными памятниками, однако пользуются ими все.

Она громко засопела, и я уж решил, что обидел ее в лучших чувствах, когда обратил внимание, что Верка без конца ощупывает пальцами кончик носа и дышит поочередно то одной ноздрей, то другой.

– Насморк? – недовольно спросил я. – Этого мне только не хватало!