Федор Московцев - M&D

– … я понял, что нужен везде, где творится несправедливость. В мире столько зла, что с ума сойти…

– Какой ты бесполезный, – тихо произнёс Андрей.

И, резко выдохнув, вскинул правую руку. Собирался оттолкнуть Гордеева, а получился доведенный до автоматизма прямой удар в солнечное сплетение.

«Воронцов остался бы доволен, – машинально подумал Андрей, рассматривая Гордеева, сложившегося вдвое, корчившегося от боли и ловившего ртом воздух, – я не толкнул противника, а сообщил ему энергию удара. Килоджоули остались в нём, наверное, у него пробита грудина. Тело не отлетит в сторону, а ровно упадёт на пол. Это грамотный удар».

Гордеев рухнул на пол лицом вниз и застыл, диафрагма его была парализована, и он не мог ни вдохнуть, ни выдохнуть. Перешагнув через него – он загородил собою половину прохода – Андрей вышел на улицу.

– Если ты не помогаешь таскать пленку, тогда зачем ты мне тут нужен, – сказал он, заглянув в микроавтобус.

Работы осталось примерно на час. Глубоко вздохнув, размяв кисти, Андрей продолжил разгрузку. Иногда он, не видя прямо перед собой из-за коробок, натыкался на Гордеева, чьё лицо приняло трогательное и умиленное выражение, которым набегающая смерть просветляла его тяжелые черты; а правая рука, ослабевшая, тоже умирающая, пыталась схватиться за некую воображаемую опору.

Внезапно Андрей вспомнил ночные переживания, вьюгу, мелькание мириад снежинок, и почувствовал, что к нему приближается девушка, возникшая из шорохов, из обрывков света и обрывков тьмы, из сердечного замирания.

– Что-то непохож он на психа, обычный человек, как я и ты.

– А как ты думаешь, выглядят все эти уроды – маньяки, насильники? Так и выглядят – как обычные люди.

– Ну, а я – как я выгляжу, по-твоему?

– Ну… как обычный псих.

Так переговаривались санитар и водитель «скорой помощи», изредка поглядывая в окошко в перегородке, отделяющей салон от переднего ряда сидений. Там, в салоне, зафиксированный в кресле, находился Михаил Алексеевич Синельников, пациент карательной психиатрии. Его везли на принудительное обследование и лечение.

Санитар вынул из файла бумаги – заявления с жалобами, из которых явствовало, что из квартиры Синельникова постоянно доносятся крики, сам он бросается на соседей, и те уже боятся выходить в подъезд.

– Людей нужно оградить вот от таких психов, и мы с тобой – как санитары общества.

– Интересно, дадут мне премию за то, что я помогаю выполнять тебе твою санитарскую работу, – сказал водитель.

– Дадут, – хохотнул санитар, – смирительными рубашками.

Микроавтобус въехал на территорию клинической психиатрической больницы № 17. Проехав по аллее, остановился возле приёмного отделения.

Парень в больничной одежде появился, как из-под земли. Сначала он выключил вышедшего из машины водителя – тремя ударами – в живот, в пах, и по лицу. Затем, столкнулся с санитаром, обежавшим вокруг машины и набросившимся на него с резиновой дубинкой. Получив два мощных удара – по голове и по шее, не чувствуя боли, обхватил руками санитара, и вместе с ним повалился на землю. Сев верхом, зажав его руки своими ногами, стал колотить санитара по лицу, по голове. Остановился, лишь когда всё это потеряло всякие очертания и стало напоминать кусок мясного фарша. Тогда парень в больничной одежде вскочил на ноги, отшвырнул двоих медсестер, выбежавших из приемного отделения, сел на водительское сиденье микроавтобуса, и повернул ключ зажигания. Через несколько секунд «скорая помощь» выехала за ворота больницы.

Кроме водителя и санитара, доставивших Синельникова, неотложная медицинская помощь также требовалась двум санитарам и врачу из 1-го мужского отделения, пытавшихся остановить решившегося на побег пациента. Так находившийся на принудительном лечении Никита Морозко оказался на свободе.

На перекрёстке микроавтобус «скорой помощи» остановился. Прямо – частный сектор, направо – дорога ведет на Вторую Продольную, налево – в лесополосу. Никита решил поехать влево. Доехав до поворота, снова остановился. Асфальтовая дорога вела к кардиоцентру и госуниверситету, грунтовка – к лесополосе и поселку.

Никита выбрал лесополосу. Через пару минут машина скрылась среди деревьев. Немного поплутав, он остановился. Пошарил в бардачке, вытащил оттуда газету, документы, и бумажник водителя. Сунув его в карман, принялся складывать на переднем пассажирском сиденье горку из горючих предметов – бумаги из файла, газета, промасленная ветошь.